В то время на NBC у нас был пиарщик, и как-то раз мы с ним обедали вместе. Мы разговорили о низких рейтингах «Чирс», и он вздохнул и сказал: «Я буду с тобой честен. Я просто не знаю, как продать шоу с шутками про Артура Шопенгауэра».

Шутка про немецкого философа XIX века. Такое не назовешь «беспроигрышным вариантом».

И именно это нам в ней нравилось больше всего. Диана встречает старого друга из университета, и они начинают разговаривать о том о сем. Артур Шопенгауэр был одной из тем, которые они затронули. Репликой Дианы в конце разговора было: «Ладно, думаю достаточно разговоров о Шопе»[70]. Им это казалось истерически смешным. Это была псевдоинтеллектуальная и претенциозная игра слов, которую любой счел был непонятной и раздражающей. Это было на 100 % шуткой Дианы. С Нормом это бы не сработало.

«Чирс» затрагивала очень серьезные темы: гомофобию, алкоголь, зависимость от секса и другие темы, которые считались неподобающими для телевидения того времени и, возможно, даже могли бы считаться таковыми сегодня.

Мы говорили о гомосексуализме в первом сезоне в эпизоде под названием «Парни в баре» (27 января 1983-го). Бывший товарищ по команде Сэма из «Бостон Ред Сокс» пишет автобиографию и открыто заявляет, что он гей. Сэм и остальные завсегдатаи обсуждают, что боятся, что «Чирс» превратится в гей-бар. Эпизод был не о гомосексуальности, а о паранойе. Все отвернулись друг от друга. Как-то раз парень на семинаре спросил меня, была ли эта конкретная серия о маккартизме[71]. Я сказал: «Именно!» Так я и узнал, о чем была эта серия.

Правда ли, что одно время вы планировали снять эпизод «Чирс» об эпидемии СПИДа?