— Hello, mister! Хуаю?

— Гуд найт! Ник Блэк, намбер севенти фор, — бесприкословно ответил я. Мне было неясно, что может означать это число — номер парковки, комнаты или мой возраст, — но американцы любили цифры, поэтому для уверенности нужно было ими пичкать побольше.

— Олрайт! — рявкнул охранник и вернулся на свое рабочее место. Я поднялся на третий этаж парковки, обошел ряды спорткаров и свернул за угол, в технический отдел с вентиляционной шахтой. Как бы ни печально это было заявлять, сей темный угол собирался стать мне домом на ближайшую ночку, а может, и больше. Здесь было пыльно, влажно и прискорбно. Спать в открытых общественных местах забавно и боязно оттого, что разбудить может кто угодно: летучая мышь, сторожевая собака, полицейский или орда водителей, которым ты преградил проезд. Коробки из соседнего угла преобразовались в подстилку на мокрый пол, поверх которой полетела пенка. Засунув свое тело в спальник, известный вам парень уже без кепки нарыл свой журнал и под свет экрана мобильника записал:

У меня чешется все тело и разум. Не представляю, что творится у бомжей в трусах и под мышками. Я грязен и бестолков, вдавлен в пол и размазан по поверхности. Отвратно от самого себя. Но я до сих пор жив, нахожусь в тепле и могу спать — и это самое главное.

У меня чешется все тело и разум. Не представляю, что творится у бомжей в трусах и под мышками. Я грязен и бестолков, вдавлен в пол и размазан по поверхности. Отвратно от самого себя. Но я до сих пор жив, нахожусь в тепле и могу спать — и это самое главное.

Где-то на окраине Флориды ветер врезался в небоскребы, волны вторгались на берег, дождь стучал об асфальт, а я вгрызался в момент, пока не уснул майамским сном под мурлыкающее жужжание лифтовой шахты.

С утра первым делом меня встретил «Макдоналдс». Настрой был прескверный, зато бомж из меня выходил превосходный. В «Макдоналдсах» американских городов совсем другая аудитория, нежели в Европе или Азии. Здесь не принято питаться добрым семейным компаниям, коллегам после тяжелого рабочего дня, шумным школьникам или молодежи после гулянки, хотя их еще можно встретить. Основные клиенты — это хомлессы, второе место занимают рабочие в подтяжках. После входа в заведение я сразу направился в туалет, чтобы помыть голову и другие части тела в раковине. Меня встретила длинная очередь в уборную, состоящая из одних бездомных. Все они стояли, чтобы точно так же, как и я, помыться в туалете. Каждый хомлесс, оказавшийся перед входом в заветную дверь, громко чертыхался, считая, что предыдущий моется дольше положенного и задерживает очередь. Пол туалета состоял из комков волос, плевков и отходов, которые с заветной скоростью убирались раз в пятнадцать минут осведомленными уборщиками. Что скажешь — час пик! Дождавшись своей очереди, я окунул голову в раковину, намазал жирные волосы мылом и пустил горячую воду сверху. Она съедала большую часть восприятия, и можно было на секунду забыть, что я бомж.