Силы постепенно оставляли меня, и тут стала неотвязно донимать мысль: «Неужели это конец?..» Как же не хотелось умирать! Сколько раз я бывал под бомбежками и артобстрелом, слышал посвист пуль и осколков у себя над головой, попадал в переплеты, когда смерть миловала лишь чудом! И никогда не думал о смерти, хотя не раз бывал легко ранен… А теперь, выходит, все? Неужели не доживу до радостного Дня Победы, до полного разгрома врага?..

Первый же хирург, к которому я угодил на операционный стол, сказал потом, что в те минуты я действительно был на волосок от смерти из-за сильного кровотечения. К счастью, мне суждено было выжить. И я бесконечно благодарен за это не только опытным хирургам, сделавшим несколько сложных операций, чтобы вернуть меня к жизни. Я навсегда сохраню самую горячую признательность медицинским сестрам, чья забота и терпеливое искусство помогли мне встать на ноги и чью кровь мне вливали, когда не оказывалось под рукою крови нужной группы. Я всегда буду считать себя их неоплатным должником…

Тяжелое ранение надолго вывело меня из строя, и я уже не смог вернуться в 322-ю стрелковую дивизию. Однако, прикованный к постели, я, как все советские воины, находившиеся в тот период на излечении, жил исключительно событиями на фронте, постоянно чувствовал свою нераздельную сопричастность к ним. С особым волнением и интересом следил я за развитием Львовско-Сандомирской наступательной операции, за ратными подвигами своих однополчан.

Не прерывались (и поддерживаются по сей день) мои связи с офицерами и солдатами родной дивизии. Одни из них навещали меня в госпиталях, где я лечился, с другими я регулярно переписывался, третьих разыскал сразу после выздоровления. И естественно, всякий раз узнавал что-то новое о боевых делах сослуживцев и славных страницах в летописях их полков. В последующем я получил, кроме того, возможность самым тщательным образом ознакомиться с документами, относящимися к боевой истории дивизии, которой командовал в ту пору. Все это дает возможность закончить рассказ о событиях тех дней.

Еще в армейском госпитале, едва очнувшись от наркоза, я услышал печальную весть о том, что на другой день в период массированных артналетов противника погиб и наш дивизионный инженер М. Н. Чернецов. Хотя мое собственное состояние в те часы было до крайности тяжелым, об этой утрате я скорбел столь же остро и горько, как и о гибели своих спутников — подполковника Н. С. Вакуленко и старшего лейтенанта Ю. Ф. Елисеева. И не я один, разумеется.

Несмотря на выход из строя целого ряда офицеров руководящего звена, 322-я стрелковая дивизия, хорошо подготовленная и заранее нацеленная на выполнение своих задач, продолжала играть важную роль в армейской наступательной операции. В общем ансамбле действий быстро нашли свое место и бойцы Фомичева, после того как их часть с ходу вступила в бой. Артиллеристы майора Лятина сделали все, что было в их силах, уничтожив до полутора десятков танков из тех, что пытались воспрепятствовать наступлению стрелков.