«Объект как особая организованность, – пишет Г. Щедровицкий, – задаются и определяются не только и даже не столько материалом природы и мира, сколько средствами и методами нашего мышления и нашей деятельности. И именно в этом переводе нашего внимания и наших интересов с объекта как такового на средства и методы нашей собственной мыследеятельности, творящей объекты и представления о них, и состоит суть деятельностного подхода»[321].

Естественно, что деятельностный подход может быть распространен и на само мышление, а также деятельность, они тоже являются объектами, и поэтому должны быть распредмечены. Эта интенция подкрепляется и результатами социокульных и псевдогенетических исследований мышления и деятельности, которые ведутся, начиная с шестидесятых годов прошлого столетия. В результате в самой методологии (на третьем этапе ее развития) намечается подход, по сути, отрицающий возможность конституировать мышление, стоя в самом мышлении (конституировать деятельность, стоя в деятельности).

Однако более характерно отрицание автономности мышления для культурологи. Последние утверждают, что мышление и деятельность обусловлены культурой, социальной коммуникацией, творчеством самих мыслителей, требованиями современности (отсюда значение проблематизации).

Мы привели здесь всего несколько, хотя и важных, примеров критики картезианско-кантианской картины действительности. На самом деле их значительно больше. Под влиянием этой критики и задания новой реальности личность стала пониматься как обусловленная культурой, историей, языком, общими условиями жизни, а не только собственной активностью и творчеством. При этом, с моей точки зрения, дилемма «личность – социум» решается в пользу симбиоза этих двух начал и организмов, а не доминирования того или другого.

4. Конституирование себя как способ жизни новоевропейской личности

4. Конституирование себя как способ жизни новоевропейской личности

Начиная с нового времени, мы наблюдаем интерес к тому, как человек выстраивает свою жизнь. Для этого были веские основания: в эпоху Возрождения складывается убеждение, что человек – творец, что он может создать даже самого себя. В конце концов, через пару веков демиургическое мироощущение вылилось в осознание себя личностью, одно из первых определений которой, как мы помним, принадлежит И. Канту.

На проектную установку в отношении человека вышел еще Г. Фихте.

«Кто же я, собственно, такой, – спрашивает Фихте, – т. е. что за индивид? И каково основание того, что я «вот этот»? Я отвечаю: с момента, когда я обрел сознание, я есмь тот, кем я делаю себя по свободе, и есмь именно потому, что я себя таким делаю»[322].