§ 2. Письмо Степана Емельянова из Дубровно

§ 2. Письмо Степана Емельянова из Дубровно

Многие заявления, адресованные руководству Азербайджана, представляли собой обращения по поводу помилования арестованных. Среди них находились и бывшие руководители. Так, 10 апреля 1960 г. Степан Федорович Емельянов, долгие годы возглавлявший органы госбезопасности республики и лишенный свободы сроком на 25 лет по делу Багирова, направил письмо В. Ю. Ахундову с просьбой оказать содействие в его помиловании в связи с 40-летием установления советской власти в Азербайджане. Приговоренный решением Военной коллегии Верховного суда СССР к 25 годам заключения, он с июня 1958 г. отбывал наказание в исправительно-трудовом лагере Дубровно. Там Емельянов зарекомендовал себя как передовик труда. Руководство лагеря характеризовало его положительно, отмечало, что он работал на ТЭЦ вначале инженером смены, затем инженером по технике безопасности. После этого Емельянов стал старшим инженером-технологом на мебельной фабрике, отличался добросовестным отношением к работе. В характеристике на Емельянова указывалось, что он принимал активное участие в общественной жизни лагеря, работе многотиражной печати учреждения, положительно относился к проводимым мероприятиям партии и советского государства, имел ряд поощрений, в том числе материальных, за рационализаторские предложения[863]. Эта положительная характеристика руководства исправительно-трудового учреждения прилагалась к письму.

В письме Ахундову на 6 листах С. Ф. Емельянов писал, что с 1926 г. связал свою судьбу с Бакинским комитетом партии и в течение всей своей деятельности преданно служил Коммунистической партии Азербайджана. Он отмечал, что является жертвой политики Багирова, который поставил крест на всех его трудах, направленных на развитие республики. В частности, Емельянов указывал: «Я в органы был послан партией в 1939 г., ни в каких делах в 1937-38, мрачных для Родины годах, участия не принимал, в них не замешан, т. к. никакого отношения к органам не имел тогда. А ведь Багиров и другие кроме меня осуждены за свою деятельность до 1939 года, т. е. до моего прихода в органы» [864]. Он отмечал, что до назначения на ответственную должность не знал достаточно хорошо ни людей, на дело, поэтому советовался по поводу всех оперативных данных с Багировым: «А как же иначе я мог работать и как же иначе работали в то время руководители органов в др. республиках, краях и областях. Первым секретарям тогда были даны большие права по руководству органами, а Багиров, будучи сам в прошлом руковод. работник АзЧК и обладая таким суровым характером и требовательностью, до мелочей руководил работой органов. Мне казалось тогда, что все им делается в соответствии с требованиями ЦК ВКП(б)»[865].