В том, что он получил такой суровый приговор, Емельянов обвинял не только Багирова, но и бывшего первого секретаря ЦК И. Д. Мустафаева. Ему казалось, что из-за личных субъективных побуждений Мустафаев способствовал сбору и передаче в следственные органы направленных против него материалов, искажающих действительность. В связи с этим Емельянов уверял: «Я ему ничего плохого не сделал, а, наоборот, и тогда своей работой помогал ему не допускать искривлений в работе. Он же был мной чрезвычайно недоволен и, пользуясь своим высоким положением, сыграл по моему делу решающую роль. Сам же, будучи у руководства в республике, за короткое время допустил столько искривлений линии партии на ряде решающих участков, в результате чего республику потащил назад, а не вперед»[866].

Интересно мнение Емельянова о деятелях, возглавлявших во времена Багирова республику и органы безопасности. Он выражал положительное отношение к тому, что Миртеймур Якубов, Теймур Кулиев, Эюб Керимов и другие, принимавшие непосредственное участие в событиях 1937–1938 гг., получили партийные и административные взыскания, избежав сурового суда, считал, что во всем виноват Багиров, а не они. Вместе с тем он отмечал, что в 1937–1938 гг. вышеназванные приняли активное участие в осуждении многих членов партийного и советского актива республики: «Якубов как секретарь ЦК КП Азербайджана заменял Багирова в тройке НКВД Азерб. ССР и подписал немало решений о расстреле невинных людей. Кулиев и Керимов – первый как председатель специальной коллегии Верх. суда Азерб. ССР по делам НКВД, второй как член спец. коллегии, а потом оба поочередно как председатели Верх. суда Азерб. ССР сколько вынесли неправосудных приговоров к ВМН [высшей мере наказания. – Дж. Г.] на актив республики. Керимов Э. с первого дня моего прихода в органы был моим заместителем специально по следственной работе, Якубов в 1941–1948 гг. работал министром внутренних дел, а я до 1948 г. его заместителем, он также работал по указанию Багирова и немало причинил неприятностей некоторым работникам актива. Я лично во весь свой период работы в органах и по моим указаниям не привлекал ни одного человека из числа парт. сов. актива – ни большого, ни малого» [867].

Перечислив все эти факты, Емельянов считавший, что его сделали козлом отпущения, несправедливо и жестоко наказали, просил Ахундова лично доложить это членам Президиума ЦК КПСС и секретарям ЦК, с тем чтобы они поручили Верховному суду СССР и генеральному прокурору пересмотреть его уголовное дело. В конце своего обращения он писал: «Я не враг народа и партии, им не был и не буду. Убедительно прошу Вас не пересылать эту мою просьбу непосредственно органам прокуратуры и Верхсуда Союза ССР. Также прошу не пересылать ее в аппарат ЦК, так как последний, не докладывая ее секретарям ЦК КПСС, перешлет в прокуратуру или суд. Я Вас очень прошу при очередной поездке Вашей в Москву – лично передать ее секретарям ЦК КПСС – только в этом случае можно ожидать какой-либо результат»[868].