Гетерохрония имела место и в соотношении других процессов. Как уже говорилось, в Англии, Франции крепостное право разложилось еще до создания централизованной национальной монархии. Появившееся государство нового типа (национальное государство) “заморозило” только жалкие остатки феодального права. Разрушение этих остатков произошло в ходе английской и французской революций, ужасных по воздействию на данные страны и легких при сравнении с русской революцией. В Германии патриархальное крепостное право разложилось на исходе Средних веков, но по определенным причинам возникло вновь к XVII в. и существовало до XIX в. Но Германия имеет задержку в государственном развитии. Две задержки - в области общественной культуры и в государственной сфере - накладываются друг на друга, и общая последовательность событий в немецкой истории та же, что и в странах Западной Европы: сначала отмена крепостного права, потом становление национального государства и централизация. Тем самым в Германии имел место сдвиг, согласованное изменение важных этапов развития, в результате общий тип развития остался тем же, что и у государств Западной Европы.

Конечно, не следует преуменьшать те трудности, с которыми столкнулась Германия в своем стремлении “быть Западом”, - стремлении никак не менее острым, чем у России. История вестернизации Германии еще не написана; насколько можно судить, кардинальный перелом в этом отношении произошел примерно в первой трети XIX в. До этого времени Германия развивалась достаточно самобытным путем, давая альтернативный вариант “западного развития”. После этого интенсивное развитие хозяйственной жизни и настоятельные требования политического объединения привели к Бисмарку и прусскому владычеству; был создан Рейх. История Германии в начале-середине XIX в. была определяющей для судьбы Европы и мира; еще в первой трети века сохранялись серьезные возможности для развития истории в том направлении, в котором не был бы возможен фашизм, не было бы мировых войн; все развитие человечества могло бы пойти по иному пути. Однако эти возможности были упущены, вестернизация Германии прошла вполне неудачно, и к концу XIX века вероятность того, что ХХ век будет таким, каким мы его знаем, была уже чрезвычайно велика. Ситуацию еще можно было спасти, но уже ценой гораздо больших усилий; эти попытки также оказались недостаточными - и вероятностная история, альтернативная история стала реальностью, - по рельсам истории загрохотал тот невозможный ХХ век, который теперь мы можем изучать как единственно возможную сбывшуюся реальность.