Восток, характеризуемый переразвитием государственной жизни, надвинулся на Среднюю Европу. Запад, сильный переразвитием хозяйственной жизни, укрепился во всем мире. И не было только третьего элемента, культурной жизни, которая могла бы привести в норму социальную организацию, - этого элемента не хватало. Восток живет землей, его хозяйство питается тем, что дарует земля - хлебом ли, нефтью, а то, что Западу дает организация хозяйства, Востоку чуждо. Но именно организация экономики является истинной основой современной хозяйственной жизни. Пока хозяйственная жизнь является одноэтажной, пока она полностью характеризуется применением труда к земле, - до тех пор она останется недоразвитой. Хозяйственная жизнь Запада связана с другим способом образования стоимости - применением капитала к труду.

Социум устроен таким образом, что развитие хозяйственной организации разрушает национальное начало; сложная хозяйственная жизнь перемешивает и ослабляет национальные импульсы; в то же время хозяйственная жизнь, опирающаяся на землю, напротив, национальные чувства возбуждает. И вот мы видим, как на протяжении всего ХХ века обостряются национальные проблемы, и это влияние идет с геополитического Востока, и заражает Запад. В результате к концу XIX, началу ХХ века национальный вопрос занимает все большее место в политике, прежние решения этого вопроса утратили силу. Национальные импульсы, с новой силой развившиеся в людях, не встречая отпора, во все большей мере определяют жизнь обществ. С усилением национального начала связаны и молнии двух мировых войн, которые разбили европейскую цивилизацию. Целый век Европа пыталась залечить эти раны. История России к концу тысячелетия вернулась ко временам начала ХХ века; закольцованное время вновь получило шанс распрямиться, - или вновь пойти по кругу. Но и Европа оказалась в подобной петле. То, что должно было произойти уже в конце XIX века, - объединение Европы, - затянулось и в слабой, неуверенной форме проявляется только сейчас, с опозданием на век. В ХХ веке отстала не одна страна, не один регион - целая историческая эпоха начала отставать от темпов нормального развития.

Это, собственно, и есть отражение того факта, что мы живем в альтернативной истории. Исторические выборы реальны; то, что выбрали Европа и Россия в XIX - начале ХХ века, то, что эти регионы могли не выбирать - это стало реальностью. История вся состоит из “вероятностных линий”, то поднимающихся на поверхность, обрастая реальностью, то опускающихся в потенциальность, пропадая в брызгах случайности. Эти вероятностные линии связаны в пучки, в более общие траектории развития, согласно законам эквифинальности, так что иные выборы изменяют лишь мелкие детали, а иные определяют существенный ход развития на века.