В недавние годы сведения о жестокости русских завоеваний стали проникать, как отмечено в рецензии [Михайлов], даже в учебную литературу. И пришло время показать, что историю, вошедшую в учебники, нельзя понять без уяснения сути её первых событий, её первопроходчества.

Если роль католической церкви в завоеваниях достаточно ясна, то православный поп не виден еще среди первопроходцев вообще. К тому же Серафим Шашков (рано умерший историк-публицист), привел [Шашков, с. 111] поразительный закон, согласно которому захваченный в рабство мог быть возвращен обратно, лишь пока его не успели окрестить.

Все пасторы с самого начала завоеваний сознательно стремились «подчинить себе все души, которые будут спасены» [Харт, с. 36], и быстро поделились на могущественных сторонников разбоя и бессильных сторонников милосердия. Попы, наоборот, появлялись лишь после замирениия «инородцев» и занимались (видимо, сразу же) «крещением в неволю» [Шашков, с. 122].

Всё это нужно для понимания истории вообще, а не только Арктики, для чего следует знать и условия жизни самих первопроходцев. Михайло Стадухин, например, писал, что покупал для своего похода хлеб по 8 руб. пуд [РМ, с. 117], а Курбат Иванов писал, что его люди платили в Анадырском остроге заезжему купцу по ценам неимоверным — например, по 3 руб. за аршин холста [РМ, с. 270]. И это при жаловании в 5–9 руб. в год. Тем самым, грабёж (сверх ясака) был неизбежен, он был основным заработком.

Ещё стоит заметить: обычные в литературе фразы о вольных землепроходцах и мореходах, свершавших открытия «под предводительством казачьего атамана Семена Дежнёва», ложны — не только по всему тому, что выше сказано, но и потому, что все подвиги Дежнёв свершил рядовым казаком. Он никогда фактическим атаманом не был, да и формальным стал после своих походов.

В 1664 году, прибыв в Москву в составе отряда, привезшего ценнейшую соболиную и моржовую казну[150], Дежнёв подал челобитную, где, перечислив свои заслуги (открытие лежбища, открытие и объясачение воинственных анаулов) и свое якобы бедственное положение — неоплатные долги, невыплаченное за 19 лет жалованье (по сравнению с его состоянием оно было символическим, что не мешало ему его просить), предлагал поверстать его чином сотника. Вряд ли Дежнёв рассчитывал на повышение сразу через 2 чина в третий — вернее, он просил с завышением, чтобы получить чин пятидесятника, а не десятника. Но в Москве, в Сибирском приказе, сочли иначе: в Якутске тогда пустовал только чин атамана, каковой просителю и вручили — см. у Оглоблина.