Возвращение группы Колчака на материк вовсе не было неожиданным:
«9 декабря мы пришли в Аджергайдах, где нас встретил улусный голова Алексей Томский с посланными А. Д. Паляком оленями» — писал Колчак в отчёте Академии.
«9 декабря мы пришли в Аджергайдах, где нас встретил улусный голова Алексей Томский с посланными А. Д. Паляком оленями» — писал Колчак в отчёте Академии.
Сама встреча спасателей местными жителями в построенной для этого избе (поварня Аджергайдах не могла бы вместить всех), притом с провизией, была оговорена и оплачена ещё весной ([Бегичев, с. 52]; почти то же в отчёте Бруснева). Так что «князь» должен был сидеть и ждать именно там. Но как оказался там, за 300 вёрст от Казачьего, Томский? Неужто улусный голова загодя и невесть сколько сидел в Аджергайдахе, в 70 верстах к югу от мыса Святой Нос, ожидая людей, вернее всего, погибших? Нет, куда вернее, что кто-то сообщил на материк о скором возвращении спасателей.
Возможно, этот кто-то сумел налегке перейти с Котельного на Малый Ляховский раньше Колчака, сразу после первого ледостава — сам Колчак пишет, что двинулся с Котельного после второго ледостава, ибо первый лёд был вскоре взломан бурей. Однако сообщение могло быть сделано и необычным для нас, европейцев, способом — см. Прилож. 3.
Прилож.А если о возвращении знал голова, то, конечно, знали и другие жители. Секретов тут не бывает. Должна была узнать и некая молодая особа, жившая в тот момент в досягаемости, тоже ждавшая лейтенанта, и примчаться. Хотя и возможно, что она ждала его с осени прямо в Казачьем (так утверждал Бегичев со слов «князя»), но тогда встает вопрос: как она объясняла местным властям (а они, за отсутствием реальных угроз, всегда падки на преследование посторонних лиц) столь долгое проживание в Казачьем или в Усть-Янске? Версия открытого ожидания «жениха», коего все числили почти наверняка погибшим, слишком подозрительна. Вернее, что «дама» имела какой-то иной статус, а невестой назвалась только после известия о возвращении спасателей. Но что это за статус, и вообще, кто она?
Сперва кажется, что о ней неизвестно ничего, а потому гадать не о ком, не то что искать через сто лет её следы. Но это не так. Ничего не сказав о способе приезда «невесты» на край света, Бегичев сказал довольно много о ней самой. Она —
1) «дама», то есть не якутка и не из русского простонародья;
2) «какая-то», то есть жителям побережья неизвестная, нездешняя;
3) «очень молодая», то есть не ссыльная. Вернее всего, она дочь ссыльного, но, возможно, дочь местного (то есть, видимо, верхоянского) чиновника или купца;