Мог бы про вдов поостеречься при Соне, но она лишь губу прикусила, выпрямилась и чуть побледнела. А Колчак-старший закончил:

— Посему, говорит, Святейший Синод с началом военных действий особо строг.

— Но что переменилось за пару дней? Ведь все согласны были.

— Кто-то на тебя, Сашенька, зуб имеет. А запятая, сам знаешь, всегда сыщется.

— И что же, по-твоему, мне теперь делать?

— Да как сказать. Различно поступить можно. Если по уставу, то ты должен послать прошение по команде. Предписание твоё в Порт-Артур, я узнал, дано в адрес вице-адмирала Макарова. Дай депешу. Небось не забыл тебя Степан Осипыч. Да и меня помнить должен, я на Обуховском заводе не раз для него пушки принимал.

— Да ты что, папа? У человека на плечах эскадра, крепость. Люди и суда гибнут, а тут вдруг лейтенант в тылу жениться хочет. Стыд и срам.

— Да я уж думал, Сашенька. Стыдно, разумеется, стыдно. В таком случае есть ещё один путь. Сделай вот что. Попроси Великого князя. По правде говоря, он тебе больше не начальник, но…

— Вот именно. С какой стати он… Это совсем унизительно. Нет, пойду завтра к владыке сам. Должен же он понять…

— Не получится завтра. Их высокопреосвященство по пятницам не принимают. Пойди в субботу, приём после литургии. Даст Бог, отнесёшь в понедельник архипастырское дозволенье в Консисторию.

— До отъезда ж неделя останется! А если не даст?

И глянул на Соню. Она хочет виду не подать, как встревожена. И отец туда же:

— Да уж! И навряд ли даст. Что ты ему такого нового скажешь? Если хотел бы…

Больше всего на свете наш герой не любил, да и не умел, просить. Уж до чего хотел он попасть в экспедицию к Толлю, но и тогда отказался просить кого-то за него хлопотать. Тогда само уладилось, а сейчас? Затронута честь и его, и Сони, а ещё гложет его та мысль, что некстати озвучил отец: про пенсии. Соня прождала его свои лучшие годы, ей скоро 28, и вот он опять оставит её девицей, быть может, навсегда.

Она опять что-то быстро рассказывает, он опять слушает и не слышит, но уже не от радости, отнюдь. Глядит отсутствующе, и вот отец вступил снова:

— Не бери, сынок, в голову. До утра всё равно ничего не сделаешь. Изволь лучше взглянуть, что про тебя в газете пишут. Я здесь отчеркнул. Презабавно.

Пишут там, оказалось, ахинею:

«…Толь терпел нужду в пище и топливе. Немецкие издания, комментирующие донесение г. Колчака, считают несомненным, что Толь отправился на север».

«…Толь терпел нужду в пище и топливе. Немецкие издания, комментирующие донесение г. Колчака, считают несомненным, что Толь отправился на север».