– И больше всего мне хочется, чтобы у вас с Эммой была долгая и счастливая жизнь, – продолжает она. – Ты мой сын, Симон. Я твоя мама. Моя самая главная работа – защищать моих детей, а… я не могу. – И не знаю, как мне вынести это.
– Я тоже, – говорю я.
Собственные слова болью отдаются у меня в сердце. И внезапно я понимаю, почему старался держать от мам на расстоянии. Просто они хотят большего, чем я могу им дать. А все из-за того, что я люблю их. И чем ближе подпускаю к себе, тем тяжелее осознавать, что скоро их потеряю. И все остальное тоже. И поэтому ничего не важно.
Но если
Так сказала Люсинда.
Я обнимаю Джудетт. Ее слезы капают мне на шею, и я держу ее, пока она не выскальзывает из моих объятий.
Стина обнимает нас обоих.
– Сейчас мы вместе, – шепчет она. – Это самое главное.
ИМЯ: ЛЮСИНДА
TELLUS № 0 392 811 002
ПОСЛАНИЕ: 0045
Интересно, как дела у Симона? Думает ли он обо мне и что именно? Хотя этого я, пожалуй, не хочу знать. Если у него когда-то и были взаимные чувства, от них определенно уже не осталось и следа.
Наша соседка Джилл вчера видела, как мы садились в поезд. Папа узнал все сегодня утром. Он еще до конца не успокоился. Ему просто надо дать чуть больше времени.
Такое ощущение, словно я проснулась после странного сна. Теперь я ясно вижу последние недели.
Смерть Тильды произвела на меня сильное впечатление. Я начала мучиться угрызениями совести из-за того, что не находилась рядом с ней, пока она была жива. И я попыталась загладить свою вину, пройдя по ее следам и попробовав отыскать ответы на загадки, которые она оставила после себя. Но ничего не сможет вернуть Тильду. А я так увлеклась этим расследованием, что повторила свои ошибки, снова забыла о живых. О живущих сейчас. Мне надо сфокусироваться на них, пока еще есть время. Завтра останется пять дней. Одна рабочая неделя старого мира.
Однажды я видела документальный фильм о военном фотографе. Если верить ему, он никогда не боялся на поле боя, поскольку, пока он смотрел в камеру, ему всегда казалось, что он не находился там по-настоящему. Сейчас я его понимаю. С одной стороны, я вижу действительность, пытаясь описать ее тебе. С другой, делаю ее немного нереальной, далекой от меня. Когда я пишу сама, я могу как угодно поступать с собственным рассказом. Но его отличие от любой придуманной истории в том, что конец предопределен заранее. Сколько бы я ни старалась, у меня нет возможности его изменить.
И хорошо, кстати, что мы так и не нашли виновного. Женщина-полицейский, с которой разговаривал Симон, была права. У того, кто убил Тильду, тоже есть близкие. Люди, чьи жизни сильно пострадали бы, если бы они узнали, что любимый ими человек убил девушку-подростка, спрятал тело и забрал себе ее телефон, чтобы писать от ее лица сообщения.