— Договорились.

Алекс встал из-за стола, стараясь скрыть свое отвращение. Какие перлы мудрости, накопленные им, могли бы пронзить сердце Петра Варсинского? Семь долларов за каждую жизнь. В кровожадном взгляде Варсинского он прочитал, что настанет день, когда тот будет стоять на перроне и смотреть, как в вагоне для скота его, Алекса, будут увозить в Треблинку.

* * *

Гауптштурмфюрер Кутлер был уже пьян, когда Варсинский пришел в барак эсэсовцев. Увидев окровавленные руки Варсинского, он торопливо налил себе снова. Кутлера мучили кошмары еще со времен расстрелов в Бабьем Яру. Он вскакивал по ночам с диким криком: ему снилось, что он тонет в крови. Теперь ему во сне являлись какие-то неведомые маленькие твари, которые рвали на части его тело. Штурмбанфюрер Штутце попытался поставить капитана на ноги. Уж эти слабонервные немцы! Проведут акцию — и начинают глушить себя спиртным до белой горячки, да еще накачиваются наркотиками. То ли дело австрийцы, вот как он сам или Глобочник, или Гитлер — они покрепче. Дайте только выиграть войну, и австрийцы возьмут верх над этими немецкими хлюпиками.

Кутлер был не в состоянии разговаривать, и Штутце приказал двум охранникам отвести гауптштурмфюрера в его комнату, потом повернулся к Варсинскому:

— Так он, говоришь, предложил тебе по шесть долларов за каждую еврейскую голову. И сколько ты накинул для себя? — спросил он Варсинского.

— Только по одному доллару на еврея, герр штурмбанфюрер, и еще из этого нужно раздать моим полицейским.

— Так, так, — раскидывал мозгами хромой австриец. — А почему бы и нет? Пусть покупают евреев. Все равно мы их всех туда отправим. Все евреи торгаши и ты еврей, Варсинский. Торгаш.

Варсинский вздрогнул, услышав, что его назвали евреем.

— Я хочу десять долларов за еврея, и деньги на бочку в конце каждого дня, — сказал Штутце.

— Слушаюсь.

— И, кстати, пусть эта сделка останется между нами.

— Слушаюсь.

За окончательную цену — одиннадцать долларов пятьдесят центов Александр Брандель и его медсестры получили пропуск на Умшлагплац. В течение нескольких дней им удавалось вырывать из толпы обреченных нескольких писателей, ученых, музыкантов, поэтов, историков, учителей, детей, инженеров, врачей, актеров, раввинов.

Хитрость с рабочими, которых угоняли прямо с фабрики, провалилась, потому что больше не находилось желающих занять их место. Тогда гетто стали систематически прочесывать, вылавливая тысячи беспризорных, бездомных детей — всех их депортировали. Среди выловленных был и Натан-придурок, но Александр Брандель его выкупил.