– Но это же полная ерунда, Брайди!

Она подняла и опустила худые плечи.

– А мне не нужен научный подход, я же не медсестра.

– Но у тебя есть все задатки, чтобы стать ею. Если ты этого хочешь.

Брайди удивленно посмотрела на меня и, расхохотавшись, отмахнулась.

Я прекрасно понимала, что многие видели в этой профессии только мрачные стороны: ведь каждый день медсестрам приходилось иметь дело с вонью, кровотечениями и испражнениями, смертью. Для меня же моя профессия была призванием.

– А знаешь, Брайди, я веду учет каждой своей умершей пациентки.

– Где? В особой книге?

– Думаю, ты видела, как я это делаю.

С этими словами я достала часы и, не глядя на стрелки, положила ей на ладонь циферблатом вниз.

Брайди взвесила их на ладони.

– Они из серебра?

– Видимо, да. Часы мамины.

(Я нарочно уточнила, чтобы она не подумала, будто я на свое жалованье могла купить такую дорогую вещь.)

– Они еще хранят твое тепло, – прошептала она.

Цепочка часов, соединявшая нас в тот момент, походила на туго натянутую пуповину.

Я приложила кончик пальца к одному из криво нацарапанных на крышке кругов.

– Каждый круг вроде полной луны обозначает мою умершую пациентку.

– Но ведь не по твоей вине.

– Надеюсь, что нет. Но трудно быть абсолютно уверенной. В нашей профессии нужно научиться с этим жить.