— Да, вы правы, — грустно подтвердила Софья Георгиевна. — Если честно, я потрясена.

— А я не очень. С самого начала я не исключал, что такое может случиться. У нас с Михаилом слишком большие идейные разногласия. Нам лучше не пересекаться. Я уступил уговорам отца и вижу, что напрасно.

— Алексей, я хочу, чтобы вы знали, что я рада, что вы погостили у нас.

— Я знаю. Вы и Михаил — это две большие разницы. Я всегда удивлялся, как вы вместе живете.

— Неужели наши различия так бросались в глаза?

— Не знаю, как другим, а мне — да.

Софья Георгиевна какое-то время молчала, Азаров терпеливо сидел напротив нее и ждал, что она скажет.

— Знаете, Алексей, я давно хотела искренне поговорить с вами.

— В таком случае сейчас самый подходящий момент. Неизвестно, когда мы пересечемся снова.

— Вы правы. — Она задумалась. — Я очень долго старалась не замечать того, что происходит вокруг меня.

— Ни вы одни, это наша национальная черта — не видеть даже очевидной правды.

— И снова вы правы. Но эта эпидемия на многое открыла глаза.

— И еще откроет.

— Да. И я в отчаянии. Меня не покидает ощущение, что привычный мир раскололся, как чашка. И вокруг одни осколки. Я совершенно не представляю, что делать в этой новой для меня ситуации.

— Софья, вы хотите, чтобы я дал вам совет?

Софья Георгиевна как-то странно взглянула на Азарова.

— Я сама не знаю, что хочу. Никогда не чувствовала себя такой растерянной. И сегодняшний поступок Миши лишь усилил это чувство. Еще несколько часов назад я и представить не могла, что он способен так вести себя. Как мне жить теперь с ним?

— Мда, задачка. Хотел бы дать вам совет, но у меня его нет. Могу сказать только одно: если уж решать, как жить, то надо жить не по лжи. Сначала очень трудно, но в какой-то момент вдруг становится легче. Многие вопросы решаются сами собой.

— Да, вы снова правы. Но я представила, каких усилий это потребует, и мне стало что-то страшновато.

— Других рецептов не знаю, — развел руками Азаров.