– Совершенно верно, – сказал я обрадованно, – значит, вы меня вспомнили?

– А как же! Помню, отлично помню. Красочные газеты, метровые листы, премии на конкурсах… Но трудно было ожидать, что ты ко мне заявишься, сынок, невозможно было ожидать…

– Шел мимо, вот и завернул.

– Это отлично, отлично, что завернул, не знаю, чем тебя угостить…

– Мне ничего не надо, я без всякого заглянул.

– Я понимаю: без всякого, понимаю, помнится, ты водкой увлекался… В детстве маленько баловался, так?

– Ну зачем же вспоминать, Хачик Грантович…

– Ну я пошутил.

– Хороший сегодня денек, – сказал я.

– О да!

– Кто у вас теперь стенгазеты рисует? – спросил я.

Он махнул рукой:

– Художественная часть пошла на убыль. Завал с художественной частью, сынок. Часто вспоминал, где, думаю, сейчас наш художник пропадает, учиться не хотел…

– И я вас вспоминаю. Вот бы, думаю, Хачик Грантович мне преподавал…

– Значит, учишься?

– А как же!

– Значит, у тебя все в порядке? Я рад. Рассказывай, рассказывай. Рисуешь?

– Сейчас я не тем занят. Сейчас у меня задача другая.

– Между нами, – сказал старик, – зачем ты мне букет принес? С какой стати? Что у тебя на уме, выкладывай. Нет ли здесь подвоха?

– Подвоха?