Дальше все как по нотам – то есть в точности как в песне солиста «Сектора Газа» Юрия Хоя. У того было так: «Твой звонок раздался ночью, Я услышал в трубке голос твой… Ты о ссоре позабыла, ты о встрече попросила…» А у нашего автора инфернальная певичка Катя ночным звонком назначает герою Аствацатурову встречу. На послезавтра, в Лондоне. Так как в жизни героя все происходит само собой, то он, как и персонаж песни Хоя, наплевав на ураган и на злой туман, покупает ван тикет ту зе кэпитал оф Грейт Бритен и отправляется в путь-дорогу. Как там в песне… «Я по твоим соскучился губа-а-а-ам!» Спойлер: про губы еще будет!

Пока Катя, с которой с утра молодечески позанимались любовью в англицком отеле, отправляется писать в туалет какого-то ресторана, сам герой-любовник растопыривает тощие ляжки на скамейке Сент-Джеймсского парка. Откинув патлы с окуляров, он разглядывает пейзаж, предаваясь историко-культурному экскурсу. Ничего постыдного в этом действии, конечно, нет. Ну разглядывает и предается, и пусть, а читатель как-нибудь вытерпит пару страничек из справочника-путеводителя туриста. В конце концов, это важный Пласт, который сам автор доверительно озвучил в одном из интервью: «И вот я стараюсь, когда описываю городской ландшафт, всегда показывать историю». Ну что ж, похвально. Уж если взялся косплеить лимоновского персонажа, то все верно – одним утренним «пистоном» тут не обойтись, нужно подражать во всем, а Лимонов страсть как любил об истории мест рассказывать. Парк, кстати, тоже по-лимоновски пародийно «лежит словно женщина, раскинув во все стороны газоны…». Хорошо, что знаменитая Башня Елизаветы, она же «Биг-Бен», герою не видна…

Катя отливает слишком долго, и наш Паганель, вдоволь насладившись интимными зарослями кустов и стриженными лобками газонов Сент-Джеймсского парка, мается в ожидании. Чтобы скоротать время, он будоражит свой дух воспоминанием о чрезвычайном происшествии, случившимся в аэропорту во время встречи дьявольской Кати. Там дело чуть не дошло до драки со смертоубийством. В общем, какой-то самостоятельный старичок-профессор закатил тихую истерику, приняв героя за ненужного ему встречающего, но дерзкая Катя сказала старичку «брысь!». Как писали классики: победила молодость. Старичок претерпел унизительное поражение и превратился от горя в полупеликана – так морду перекосило, а герой злорадно восторжествовал. Глубокий психологизьмь сцены разворачивается и раскладывается перед читателем пластами, словно женщина, после следующего абзаца: