– Почему ты зовешь себя Джон Келли?

– Так безопаснее. Проще.

– Что ты имеешь в виду?

– Копы, большинство из них, ирландцы. Узнают, что ты еврей, могут поколотить. Даже убить. Только посмотри на Герти.

– Ты имеешь в виду ее лицо?

– Да. Это сделали копы.

– Почему?

– Как я сказал, узнают, что ты еврей, их дубинки тут как тут. Насколько я знаю, Герти пыталась помочь какому-то сопляку, которого копы пытались забить до смерти, и ей тоже перепало.

Мы прошли по переулку и вышли к погрузочной площадке, сейчас почти пустой, которая шла вдоль задней стены здания. На ней стоял похожий на быка мужчина и покусывал окурок сигары.

– Где ты был, парень? – рявкнул он.

– Тяжелая ночь, – сказал Джон Келли, стараясь звучать крутым.

Мужчина бросил к его ногам стопку газет, перевязанную шпагатом.

– Быстро неси газеты. Мне не нужны жалобы.

– Когда-нибудь были жалобы от моих клиентов?

– Не умничай, парень. А то надеру тебе задницу.

– Хорошо, хорошо, – сказал Джон Келли.

Он поднял связку газет за шпагат, и мы запетляли по центру города, потом поднялись на длинный пологий холм и наконец добрались до района около собора, где возвышались огромные дома, самые большие, что я когда-либо видел. Яркие фонари горели на каждом углу, и под одним из них Джон Келли притормозил, достал складной нож и перерезал шпагат. Он попытался взять все газеты под мышку, но это было безнадежно.

– У меня дома есть холщовая сумка, с ней гораздо легче. Так переволновался сегодня, что забыл ее.

– Давай половину, – сказал я.

Мы прошли по его маршруту вместе, вверх по одной улице и вниз по следующей. Белые колонны, пышные украшения, элегантные ставни и затейливые кованые ограды – все здесь кричало о богатстве, и я подумал о мире, который знал тогда. Мне казалось, что люди делятся на два вида: богачи и бедняки. Богачи были, как Брикманы, которые получили все, что у них было, обкрадывая бедняков. Были ли все люди, спавшие в шикарных домах на том холме, похожи на Брикманов? Если так, решил я, то я лучше буду среди бедняков.