Лицо доктора Кумара было непроницаемо. Радужная оболочка его жемчужно-серых глаз, казалось, источала свет. Он прикусил нижнюю губу, рывком поднялся со стула – длинный, худой – и принялся мерить кабинет шагами, потирая подбородок запачканной чернилами рукой.

– Пожалуйста, доктор, – проговорила я.

Он снова сел, взял письмо, которое писал, заметил кляксу. Шумно вздохнул, разорвал лист пополам. Выудил из стопки бумаг слева чистый бланк: мелькнула королевская печать. Снял колпачок с ручки, стрельнул в меня глазами и аккуратно исправил номер бланка.

– Обычно у новорожденного пульс от ста до ста двадцати ударов в минуту, – сказал он. – Но если сердце увеличено, то пульс гораздо реже.

Он вырвал из блокнота чистый лист. Перо его порхало по бумаге; не прошло и двух минут, как он дописал письмо, дунул на чернила, чтобы высохли поскорее, и протянул мне.

3 сентября 1956 года

Уважаемый доктор Рам,

В 6 часов 20 минут 2 сентября 1956 года пациентка, которую вы поручили моим заботам, родила мальчика весом шесть фунтов пятнадцать унций. При осмотре явных физических недостатков не обнаружено, однако частота сердечных сокращений новорожденного составляет 84 удара в минуту. Как вы знаете, подобные случаи свидетельствуют об обструктивной гипертрофической кардиомиопатии или же об асимметричной гипертрофии межжелудочковой перегородки – если не сейчас, то в будущем, коль скоро миокард нездоров.

Видимо, это осложнение было спровоцировано преждевременными родами: младенец появился на свет на три недели раньше срока. Мне жаль, что приходится сообщать вам эту печальную новость. Миссис Шастри напишет вам по поводу расторжения договора.

Пожалуйста, передайте королевской семье мои глубокие соболезнования. Я бесконечно благодарен вам за то, что вы доверили мне столь почетную и важную задачу.