Владения морских конунгов представляли собой настоящие маритории, заключавшие в себе целое сообщество, культурно ориентированное на океан. Что особенно важно, их главной опорой было не право распоряжения землей — за исключением той земли, которая нужна для снабжения главных поместий всем необходимым. Такие места, как Авальдснес, были воинскими поместьями, базами морских военных вождей. Прилегающие внутренние районы обеспечивали их пропитанием, а также сырьем для оснащения и обслуживания кораблей. В близлежащих крестьянских хозяйствах набирали людей для экстренной обороны поместья или в корабельную команду.

Величайшим из морских конунгов был Харальд Прекрасноволосый, человек, сделавший попытку объединить Норвегию в IX веке и положивший начало процессу формирования государства, завершившемуся двести лет спустя. Авальдснес был одним из его поместий. Примечательно, что в начале своего пути морского конунга Харальд носил другое имя — Люфа (Косматый), еще один пример пиратской клички главаря банды, позднее превратившейся в королевское прозвище. Харальд прославился тем, что имел огромное множество жен и наложниц. Один ученый даже предположил, что он стремился таким образом создать сеть альянсов, соединяющих разные регионы принадлежавших ему внутренних земель и обеспечивающих необходимую поддержку его власти на море. Это звучит вполне убедительно.

В отличие от своих южных соседей развивающиеся политические единицы норвежского побережья Северного моря не имели прямого доступа к рынкам Фризии и не имели собственных торговых площадок, таких как Рибе. Морские конунги Срединных земель Норвегии, по-видимому, компенсировали это инвестициями в удаленную торговлю арктическим сырьем и продуктами, в том числе мехом, пухом, моржовой костью и особенно точильным камнем, и выступали как главные посредники в реализации этого прибыльного товара. Торговля, судя по всему, началась примерно в 720-х годах, а ее пик пришелся на последнее десятилетие VIII века — то есть совпал по времени с первыми серьезными набегами на Западную Европу.

Укрепление власти морских конунгов позволило им взять под охрану морские пути вдоль норвежского побережья, обезопасить перевозку грузов и наладить бесперебойную (и контролируемую) торговлю. Возможно, их влияние распространилось даже дальше. В Ругаланне дворы тингов, по-видимому, исчезают как раз в тот период, который ознаменовался укреплением власти морских конунгов. Если права народных собраний действительно перешли лично к королю, это был драматичный пример присвоения власти, по-видимому вызвавший широкий отклик у населения. Именно поэтому были оставлены места собраний, которые до этого служили многим поколениям жителей общины. Исландские родовые саги живо описывают возмущение многих норвежцев, недовольных новыми порядками и тем, что король сосредоточивал в своих руках все больше власти, отбирая ее у свободных земледельцев. В ретроспективной (и, безусловно, предвзятой) истории, рассказанной средневековыми авторами саг, именно эти независимые землевладельцы решили основать новую колонию на островах Северной Атлантики и создали республику свободных земледельцев, которая впоследствии стала Исландией.