Итак, вот ответ на вопрос, чем стали викинги запада. Действуя за пределами Скандинавии и ее политических структур, в IX веке они образовали гидрархию, распространившуюся на Британских островах и в империи франков.

Через сто лет после Линдисфарна эпоха викингов уверенно вступила в свои права, и на политической карте Европы появился неизгладимый скандинавский след. По сути, приход великих армий во Франкию и Англию ознаменовал первое в истории выступление викингов — настоящих викингов — в качестве независимой силы. Здесь мы наблюдаем такую же картину, как и в случае с искусственным делением эпохи викингов на «западную» и «восточную»: пока одни скандинавы разворачивали экспансию на Британских островах и на континенте, другие (а иногда те же самые) скандинавы двигались во всех остальных направлениях.

Это постепенное и незапланированное расширение в евразийском мире никогда не было односторонним процессом (и процессом вообще) — скорее это был вопрос взаимной обратной связи. Люди снова и снова отправлялись в путь, возвращались домой и опять уезжали. Другие люди прибывали на Север, и иногда их было даже больше, чем тех, кто ушел. Все эти путешественники приносили с собой и оставляли после себя множество вещей: не только предметы — материальную культуру, которую так любят археологи, — но также идеи, взгляды и новые знания. На самых интимных уровнях взаимодействия они оставляли свои гены, а их семьи приобретали новые.

Так было положено начало диаспоре викингов, и теперь пришло время рассмотреть ее подробнее.

13. Диаспора

13. Диаспора

Традиционно принято считать, что двумя полюсами деятельности викингов являлись набеги и торговля. И то и другое олицетворяло движение, расширение, стремление выйти в мир за пределами Скандинавии, всегда бывшее отличительной чертой эпохи викингов. Но при этом часто упускают из виду то, что эти два процесса были взаимосвязаны.

Набеги на запад изначально способствовали росту личного благосостояния и расширению личных перспектив. Одновременно они подпитывали амбиции знати, давая ей материальные средства для удержания и укрепления своей власти. И наконец, набеги способствовали активному развитию уже долгое время существовавших в Скандинавии тенденций и образа жизни и распространению их за границы. Все это вызвало обратную связь в виде притока награбленных предметов — буквально движимого богатства, — которые можно было конвертировать в статус и комфорт. Со временем к потоку новых вещей присоединились новые идеи, часть которых (например, христианство) оказали разрушительное действие на сложившиеся устои Севера.