Появившись в исследованиях, посвященных эпохе викингов, вначале понятие диаспоры во многом опиралось на социальные науки и в значительной степени было опосредовано текстовыми источниками. Многие аспекты концепции берут начало в недавней истории и связаны с темами миграции и транснационализма, однако их можно вполне эффективно применить к прошлому эпохи викингов. При этом концепция диаспоры также открывает новые способы понимания того периода. Это довольно специфический термин, в равной мере включающий в себя и несколько спорное понятие «родины» викингов, и все те места, куда они переезжали (а также то, как и почему они это делали).

Диаспора, в том числе диаспора викингов, имеет ряд характерных особенностей, самая очевидная из которых — рассредоточение из исходной отправной точки. Иногда причиной этого служит какое-то травмирующее событие, но с равным успехом это может быть стремление к лучшей жизни или осуществление колониальных амбиций. Со временем у диаспоры может развиться коллективная, иногда даже мифологизированная память о доме, который представляют как идеал. Но это не значит, что движение в диаспоре происходит только в одном направлении — между ее составляющими могут существовать постоянные контакты, обратная миграция или просто непрерывный диалог. Также в диаспоре может развиться устойчивое этническое групповое сознание, сохраняющееся в течение длительных периодов времени во всех занятых ею регионах, независимо от их границ. Иногда это приводит к росту напряженности в отношениях с коренными жителями тех мест, где селится диаспора, но с той же вероятностью это может проявиться и в позитивной эволюции и новом творческом взаимодействии.

В большей или меньшей степени все эти особенности свойственны и диаспоре викингов. Начиная с IX века и далее исходящий из Скандинавии поток людей, вещей и идей был тесно связан с насилием, особенно на западе. Но параллельно с разбойными набегами и агрессией происходил непрерывный процесс торговли, обмена и мирного взаимодействия. Этому способствовали торговые города-эмпории, служившие узловыми точками в обширных сетях, соединяющих действовавшие на самых разных уровнях рынки и коммерческие площадки. Все эти процессы также распространялись на востоке по речным торговым путям.

Пути, ведущие во внутренние районы Восточной Европы, были проложены в начале эпохи викингов, если не раньше, и проходили через Рижский залив и особенно через Финский залив. В какой-то степени это было обусловлено внутренней экспансией Финляндии от побережья вглубь, и в целом не вызывает сомнений, что финноязычные народы сыграли в открытии рек важную роль. Они выступали как балтийские посредники на пути по Волге к Каспию и контролировали северные охотничьи угодья, от которых непосредственно зависела часть речного трафика. Один из ведущих специалистов по контактам с финнами в эпоху викингов сравнивает Восточную Балтику с районом Гудзонова залива, где также важнейшую роль играли водные пути сообщения и торговля мехом.