В десяти шагах от дома они слышат громкие мужские голоса и женские вопли.

На одно страшное мгновение Роуса воображает, что это Анна воскресла, выпуталась из савана и пронзительно кричит.

Однако, подбежав ближе, она узнает голос Катрин. Дверь открыта нараспашку, и слова хорошо слышны на улице.

– Я тебя знаю, Йоун. Я по глазам вижу, что тебе стыдно.

– Попридержи язык, женщина, – огрызается Йоун.

– Ее обвиняют, а ты даже не пытаешься вмешаться! Изверг ты!

Роуса застывает под дверью.

Медленно, понизив голос, Йоун отвечает:

– Пустые сплетни вовсе не то же самое, что обвинение на альтинге.

– От одного до другого недалеко. И если из-за тебя с ней что-нибудь случится…

Роуса входит в кухню, и Катрин тут же умолкает. Они с Йоуном, раскрасневшись и бросая друг на друга злобные взгляды, стоят по разные стороны hlóðir. Пьетюр сердито наблюдает за ними из угла.

– Роуса! – Йоун сжимает ее в объятиях. – Я не позволю им тебя погубить. Доверься мне. – Лицо его совершенно искренно, будто он верит собственным словам.

– Эти пересуды уже губят ее, – говорит Катрин.

– Но что я могу сделать? Я не знаю, что случилось с Анной! – отрезает Йоун, но тон его, хоть и резкий, кажется очень убедительным – ничто в голосе не выдает лжи.

– Тогда почему ты не ищешь убийцу? – наступает Катрин. – Люди ждут, что ты в ярости бросишься на поиски того, кто распорол живот твоей жене, точно рыбе. Почему же ты не обыскиваешь каждую пещеру в Исландии? Разве что… – Глаза ее расширяются. – Ты знаешь! – Она зажимает ладонью рот. – Господи! Ты знаешь, кто это сделал!

– Нет, конечно! Но каким образом моя ярость заставит негодяя сознаться? Нужно выждать удобный момент – иначе можно его спугнуть.

– Пока ты выжидаешь, они уже обвинили Роусу!