Андропов смерть Брежнева встретил хладнокровно и спокойно. Пользуясь тем, что он и при жизни Генсека вел секретариат ЦК и Политбюро, именно поэтому он и распорядился собрать Политбюро на вечер того же дня. Раньше оно не могло собраться по причине отсутствия некоторых его членов в Москве. От Андропова исходили и все другие распоряжения днем и вечером 10 ноября, ночью и утром 11 ноября[1470].
В зарубежных исследованиях по вопросу об избрании Андропова на пост Генерального секретаря допущено много спекуляций. Много неточностей на этот счет содержится и в уже упомянутой книге И. Г. Земцова «Крах эпохи…». В ней он пишет: «Что произошло на Политбюро в ночь с 10-го на п-е, понять очень трудно — заседание было окутано тайной. Но стало известно: Черненко выдвинул в Генсеки „премьер-министра“ Тихонова. Тот, сославшись на преклонный возраст (77 лет), дал самоотвод и предложил кандидатуру Черненко»[1471]. Он отмечает, что на Политбюро «мнения разделились, и Андропов был утвержден Генсеком с небольшим перевесом голосов (шесть против четырех при одном воздержавшемся — Гришине; Кириленко и Пельше отсутствовали). Состоялся второй тур голосования, и Андропов был избран „единогласно“[1472].
Однако никаких дискуссий по вопросу о новом Генеральном секретаре не было. В ходе „подковерной“ борьбы, еще до созыва Политбюро 10 ноября, вопрос был решен. В тот день Горбачев обсуждал с Андроповым вопрос о Генеральном секретаре. На вопрос Горбачева: „Вы встречались в „узком кругу““? Он кивнул головой… назвал фамилии Устинова, Громыко, Тихонова»[1473]. Таким образом, вопрос о новом Генеральном секретаре предварительно был решен на непротокольной встрече четырех членов Политбюро еще до официального заседания Политбюро, которое состоялось в этот же день.
Работа Пленума весьма достоверно передается в мемуарной работе В. И. Воротникова, бывшего тогда членом ЦК КПСС, а в 1983–1990 гг. — членом Политбюро.