5 октября 1921 г. из Новониколаевска в Москву поступила телеграмма от представителей польской делегации. В телеграмме шла речь о том, что «Сибопс и Сибмилиция на многочисленные заявления польских репатриантов об увольнении от службы отвечают отказом, нарушая статью IV соглашения о репатриации»[2168]. Особоуполномоченный Центрэвака по Сибири 8 ноября 1921 г. сообщал, что в Красноярске между Гинтовтом и Замылко произошел конфликт. Гинтовт настаивал на освобождении от службы железнодорожников и красноармейцев. Особоуполномоченный отправил телеграмму с просьбой «не задерживать увольнение рядовых железнодорожников». Ситуация осложнялась конфликтом между Сибэваком, который переехал в Новониколаевск, и Сибопсом, оставшимся в Омске[2169].

В соглашении о репатриации, которое было подписано 24 февраля 1921 г. между Россией и Украиной с одной стороны и Польшей с другой, говорилось о приостановлении судебного, административного, дисциплинарного преследования гражданских пленных, интернированных, заложников, беженцев, эмигрантов и военнопленных[2170].

Среди польских оптантов были представлены потомки и члены семей повстанцев 1863 г. Зачастую им, чтобы доказать свое польское происхождение, приходилось обращаться в суд. Примером может служить дело семьи жительницы города Колывань

Анастасии Тэйван, которое рассматривалось в суде 4-го участка Новониколаевска в июне 1922 г. и было решено в пользу истца[2171]. Польская делегация 27 июля обратилась в смешанную комиссию по делам репатриации с предложением о немедленной отправке в Москву, а затем в Польшу группы ветеранов восстания 1863 г., проживавших на территории Иркутской, Томской и Тюменской губерний. Ветеранов и их ближайших родственников представительство Польши планировало отправить на родину в июле-августе 1921 г[2172]. В данную группу повстанцев 1863 г. входили 76 ветеранов из Кургана, Челябинска, Петропавловска, Тюмени, Омска, Новониколаевска, Томска, Бийска, Красноярска, Канска, Иркутска и Иркутской губернии.

С июля 1921 г. Томское губернское управление по эвакуации, его уездные и районные органы открыли регистрацию беженцев из западных губерний, отходящих к Польше. Регистрация была открыта: 1) для беженцев, желающих эвакуироваться на родину; 2) граждан, происходящих из Варшавской, Калишской, Келецкой, Люблинской, Ломжинской, Плоцкой, Петроковской, Радомской, Седлецкой, Холмской, Сувалкской (Сувалкский и Августовский уезды), Гродненской (кроме города Гродно и Гродненского уезда), Минской (Пинский и Новогрудский уезды), Волынской (Владимиро-Волынский, Ковельский, Дубенский, Ровненский, Кременецкий, Луцкий и Острожский уезды); 3) граждан, имеющих документальные доказательства того, что они до 1 августа 1914 г. постоянно проживали в одной из перечисленных в п. 2 местностей и во время Первой мировой, Гражданской и Советско-польской войн сами покинули названные территории или были выселены распоряжением гражданских или военных властей. К беженцам приравнивались и бывшие военнопленные Первой мировой войны[2173].