Наконец, можно думать, что Аристотель пользовался и сочинениями современных ему ораторов — Демосфена и особенно Исократа (ср. Приложение XV). Вообще, надо сказать, что если Аристотель пользовался трудами предшественников, то никогда не повторял их рабски, но, как видно из сличения с сохранившимися сочинениями, выбирал из них то, что находил подходящим, и дополнял материалами из других источников.

Пользуясь разнообразными, иногда противоречивыми материалами, выражающими различные общественные направления, Аристотель в некоторых случаях прямо отмечает эти разногласия, различные версии, которые тоже свидетельствуют о пользовании источниками, и надо признать, что, разбираясь в них, он обнаруживает большой исторический такт. Так, в истории Солона он ссылается на существующие рассказы демократического и олигархического направления: проводя «сисахфию», он, по демократической версии, был обманут друзьями, которые скупили земли в долг, а потом ввиду отмены долгов разбогатели; по олигархической версии, он и сам принял участие в этом деле. Однако Аристотель высказывается определенно в пользу демократической версии (гл. 6, 2—4). Если некоторые объясняют неясности в формулировке законов у Солона скрытой целью предоставить как можно больше сомнительных случаев на разрешение народного суда, то Аристотель видит в этом только естественное неумение в условиях его времени дать вопросу точную, всеобъемлющую формулировку (гл. 9, 2). Подобным образом в рассказе о казни Аристогитона он приводит две версии: по одной, Аристогитон на допросе назвал в качестве соучастников друзей тирана с целью поселить раздор между ними и толкнуть их на нечестие, но некоторые — и тут можно видеть олигархическую версию — говорят, что он выдал действительных сообщников (гл. 18, 5). Наконец, Аристотель отмечает различные взгляды на Ферамена: одни говорили, что он разрушал все виды государственного строя, другие, наоборот, — и к ним примыкает Аристотель, — утверждали, что он «направлял всякий строй, пока в нем соблюдалась законность (гл. 28, 5).

Прибавим ко всему этому, что Аристотель пользовался обильной литературой политических памфлетов времени Пелопоннесской войны, когда велись оживленные споры о политическом устройстве. Среди представителей этой литературы, нашедшей отражение и в художественном творчестве (например, у Эврипида), особенно известны Критий и Ферамен. Поскольку первому принадлежало целое сочинение об афинском государственном устройстве, возникает предположение, что в тех случаях, где у Аристотеля приводится олигархическая точка зрения, он передает именно его взгляды. Такова, например, олигархическая версия о Солоне (гл. 6, 2). Особенную симпатию обнаруживает Аристотель к Ферамену. Так как олигархи времен Пелопоннесской войны занимались изысканием «отеческих законов» (ср. гл. 29, 3)[602], то весьма вероятным оказывается предположение, что описание «конституции» Драконта, противоречащее утверждению Аристотеля в «Политике» (см. ниже), имеет источник в подобных памфлетах. Тем большую ценность для нас представляет единственное из сохранившихся сочинений подобного рода — так называемая «Афинская полития» псевдо-Ксенофонта (см. Приложение XXII).