«Где оскорбленному есть чувству уголок»? — естественно, в частной переписке. Здесь, как сегодня можно увидеть, страсти кипели особенно бурно, а высказывания были куда откровенней и грубее, чем в публичной полемике. «Лучшие люди России», говоря от имени своего национального «Я», демонстрировали в целом одну и ту же точку зрения: «Каждый сверчок, знай свой шесток». Отметим, что с этих позиций в своей статье выступал и прогрессивно мыслящий либерал Корней Чуковский, и — в жестко-декларативной форме, левый сионист Жаботинский. Горький, обретавшийся в то время на Капри, и получавший информацию из России, что называется из вторых рук, видимо, не сразу взял в толк, в чем собственного говоря, состояла суть конфликта.

Горький М. — Амфитеатрову А. В. Капри. 22 или 23 марта 1909 г. Вообще же: жизнь земная — презабавное занятие, и лучше оного — что могу себе представить? В газете «Рус<ское> сл<ово>» Чириков Евгений доказывает, что он не антисемит, а Дорошевич отвечает ему — хитришь, брат! Разыгрался, видимо, довольно безобразный скандал на чтении пьесы Шолом Аша, где Чириков говорил некую речь. Арабажин жеего поддерживал. Евреи-писатели обижены, ругаются. Богородица! Сколь трудно ныне быть писателем на Руси! Своя своих совершенно разучились познавать, идет какая-то мутная чепуха, и ежедень, открывая газету, ждешь чего-либо о писателе, но ничего хорошего прочитать — не ждешь. Скорбно! [ГОРЬКИЙ-ЖУРНАЛИСТИКА. С. 143].

Горький М. — Амфитеатрову А. В.

Капри. 22 или 23 марта 1909 г.

Вообще же: жизнь земная — презабавное занятие, и лучше оного — что могу себе представить?

В газете «Рус<ское> сл<ово>» Чириков Евгений доказывает, что он не антисемит, а Дорошевич отвечает ему — хитришь, брат! Разыгрался, видимо, довольно безобразный скандал на чтении пьесы Шолом Аша, где Чириков говорил некую речь. Арабажин жеего поддерживал. Евреи-писатели обижены, ругаются.

Богородица! Сколь трудно ныне быть писателем на Руси! Своя своих совершенно разучились познавать, идет какая-то мутная чепуха, и ежедень, открывая газету, ждешь чего-либо о писателе, но ничего хорошего прочитать — не ждешь.

Скорбно! [ГОРЬКИЙ-ЖУРНАЛИСТИКА. С. 143].

«Дорогой и большущий друг» Горького Александр Валентинович Амфитеаторов, также оказавший в это время на итальянской земле в качестве политического эмигранта, был весьма импозантной личностью. Окончив юридический факультет Московского университета, он не пошел в юриспруденцию, а стал учиться оперному пению в Италии и России. Пел два года на российской провинциальной сцене, затем в 1889 году оставил ее и отдался всецело журналистике. В 1882–1886 годах он печатался в «Будильнике», где познакомился с А. П. Чеховым. Затем сотрудничал в «Русских ведомостях», был корреспондентом газеты в Милане, потом московским корреспондентом суворинского «Нового времени», где публиковался под псевдонимом Old gentleman. Как корреспондент этой газеты, он находился в Болгарии, освещал балканские и славянские проблемы, которые в конце XIX века были особенно острыми. Вместе с В. М. Дорошевичем основал газету «Россия» и сначала не только интенсивно работал в ней, но и фактически был ее редактором.