Полковник погладил висевший на груди орден Святого Владимира. Жалко, разумеется, что это был не тот самый, а лишь точная копия, сотворённая одним из тихвинских мастеровых. Но это ерунда! Подполковник Беляев рассказывал, что когда после битвы на реке Кульме прусский король приказал наградить всех русских крестом, то многие, не дожидаясь награды, делали её сами из чёрной жести и белой кожи от сёдел!

Поручик, посмотрев на крестик полковника, перевёл взгляд на «иконостас». Беляева и завистливо вздохнул. Ну ладно, не хочет государь награждать орденами Владимира и Георгия за войну русских против русских. Но есть же кое-что и попроще... Орден Святой Анны, например! Уж хотя бы «клюковку»-то он заработал! Но кто знает. Может быть, государь передумает и решит наградить заслуженных офицеров? Вполне возможно, что господину Клеопину пришлют орден Владимира 3-й степени. Вот тогда бы полковник мог не возвращать свой крест в орденский капитул, а отдать его верному соратнику!

— Кстати, поручик, — вмешался в грёзы голос полковника. — Для усиления можете взять и наших прежних соратников. Здешние места знаете хорошо. Вот и начинайте партизанскую войну...

Сумароков почесал затылок, махнул рукой и ушёл. К началу сентября партизанскую войну можно было считать законченной. Увы, разгром и пленение вражеского отряда долгожданного ордена не принёс, но после победной реляции, отправленной Клеопиным в столицу, Сумароков был пожалован в штабс-капитаны...

В присутственных местах города Тихвина кипела работа. Согласно Указу, вышедшему из недр личной канцелярии Его Императорского Величества и скреплённому августейшей подписью, все унтер-офицеры, нижние чины и ополченцы, примкнувшие к отряду Клеопина до 1 сентября 1826 года, наделялись землёй в размере тридцать десятин каждому.

Причём «каждый был волен взять землю в том из уездов Российской империи, откуда рекрутирован был на воинскую службу или пошёл в ополченцы». Теперь городская канцелярия строчила копии с Указа, скрепляла их печатью города Тихвина и раздавала солдатам по списку, составленному фельдфебелем-интендантом Цветковым.

Появление Указа вызвала среди солдат ажиотаж. За грамотками на землю шли даже те, кто призывался на службу из мещан и купцов, не сумевших купить рекрутскую квитанцию. «Земелька-то, — рассуждали солдаты. — Она даже лучше чем деньги! Деньги-то что — пропить да прокутить можно. Или — выдадут их ассигнациями. А ассигнация, пока её получаешь, — так, вроде бы, и много. А тратить идёшь — так и нету ни шиша!»

Самыми важными людьми вдруг сделались писари! Каждый из солдат и ополченцев знал, что без землицы не останется, но всё равно хотел, чтобы заветная грамотка была составлена пораньше. Случались и неприятные истории. На днях, например, штабс-капитан Сумароков был вызван в штаб, к командиру отряда...