Перейдем теперь к конкретным примерам, иллюстрирующим общение Антона Чехова с его еврейским окружением и его поведенческие реакции по отношению ко всему, что касалось резонансных событий, связанных с «еврейским вопросом».

Приспосабливаясь к «бытию-в-не себя», Чехов проявлял, по деликатному замечанию Алексея Плещеева[200], «душевную независимость», выражавшуюся в «доходящей до мелочности боязни», чтобы его не заподозрили в консерватизме или, не дай Бог, «не сочли за либерала». Поэтому он маневрировал, выбирая тональность, и акценты для своих высказываний с учетом мировоззренческих установок его адресатов. В этом отношении очень характерными являются чеховские письма весны 1990 года, касающиеся тогдашних студенческих беспорядков в Москве.

Письмо к Суворину от 9 марта 1890 г. (Москва), начинается с обоснования Чеховым своего решения о поездке на Сахалин, от которого, судя по всему, Суворин его отговаривал. За этим следует похвальное слово русским исследователям острова, завершающееся пафосным обвинением в адрес Российского государства и общества:

Из книг, которые я прочел и читаю, видно, что мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски; мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч верст, заражали сифилисом, развращали, размножали преступников и всё это сваливали на тюремных красноносых смотрителей. Теперь вся образованная Европа знает, что виноваты не смотрители, а все мы, но нам до этого дела нет, это неинтересно. Прославленные шестидесятые годы не сделали ничего для больных и заключенных, нарушив таким образом самую главную заповедь христианской цивилизации.

Затем Чехов переходит к политической повестке дня: рассказывает о студенческих волнениям в Москве. Здесь тон письма разительно меняется — с обличительного на саркастический:

У нас грандиозные студенческие беспорядки. Началось с Петровской академии, где начальство запретило водить на казенные квартиры девиц, подозревая в сих последних не одну только проституцию, но и политику. Из Академии перешло в университет, где теперь студиозы, окруженные тяжеловооруженными Гекторами и Ахиллами на конях и с пиками, требуют следующее:

1) Полная автономия университетов. 2) Полная свобода преподавания. 3) Свободный доступ в университеты без различия вероисповедания, национальности, пола и общ<ественного> положения. 4) Прием евреев в универс<итеты> без всяких ограничений и уравнение их в правах с прочими студентами. 5) Свобода сходок и признание студ<енческих> корпораций. 6) Учреждение универс<итетского> и студ<енческого> суда. 7) Уничтожение полицейской функции инспекции. 8) Понижение платы за учение.