И только сугубые националисты-охранители придерживались иного мнения. Василий Розанов, например, писал:

«У Левитана все красиво…

….Но где же русское безобразие?

И я понял, что он не русский и живопись его не русская». ‹…›

Да. И Левитан, и Гершензон[297] оба суть евреи, и только евреи. Индивидуально — евреи, сильные евреи. И трактовали русских и русское, как восхищенные иностранцы ‹…› [РОЗАНОВ (III). С. 75].

Вот и Антон Чехов, даже считая Левитана гением, и лучшим из лучших среди русских пейзажистов, видел в его духовной ауре прежде всего «сильного еврея». Чужеродность Левитана, несомненно, «цепляла» Чехова, что особенно бросается в глаза в чеховских письмах первых лет их общения.

Чехов и Левитан познакомились в 1879 г. через посредство Николая Павловича Чехова сотоварища Исаака Левитана и его брата Адольфа по МУЖВЗ. Левитаны встречались с Антоном Чеховым дешевых меблированных комнатах то на Сретенке, то на Тверской, куда Чехов приходил к брату готовиться к экзаменам в университет и где собиралась шумная, увлеченная искусством молодежь.

Зимой 1884–1885 гг. Антон Чехов бывал в театральных мастерских Частной оперы, где вместе с его братом писали декорации <Исаак> Левитан и будущий театральный художник МХТ Виктор Симов. Чехов, как вспоминает Симов: разглядывал декорации, охотно принимал участие в обмене мнений, высказывая меткие и ‹…› <Он развлекал художников> собственными рассказами, по большей части импровизациями, полными заразительного юмора, насыщенными огромной наблюдательностью и выраженными в форме необыкновенно образной. ‹…› Все мы надрывались от смеха, хохотали до колик, а Левитан (наиболее экспансивный) катался на животе и дрыгал ногами.

В. А. Симов. Из воспоминаний о Чехове [ЧВС].

Уже с начала 1880-х, как вспоминал В. А. Гиляровский, и до конца жизни «Левитан всегда был около Чеховых». Все были бедны и молоды, Левитану и Чехову едва исполнилось 19 лет (они родились в разные месяцы одного и того же 1860 года).

Настоящее их сближение и дружба начались в 1885-м, когда Исаак Ильич вновь, как и в предыдущее лето, обосновался для работы на этюдах под Звенигородом близ Саввинского монастыря, где по соседству, в имении Киселевых Бабкино, жила дружная семья Чеховых. Узнав, что в полутора верстах, за рекой живет Левитан, его тут же «переселили» к себе, и он включился в полную дурачества и веселья бабкинскую жизнь. «Люди в Бабкино собрались точно на подбор», — вспоминал М. П. Чехов. Владелец имения А. С. Киселев, племянник парижского посла и государя Молдавии графа П. Д. Киселева, был женат на дочери директора Императорских театров В. П. Бегичева. Их гостями были приезжавшие из Москвы актеры, музыканты, писатели. В Бабкине выписывали все толстые журналы, оживленно спорили о литературе и живописи, музицировали: вечерами здесь звучала музыка Бетховена, Листа и «только еще входившего в славу» П. И. Чайковского, «сильно занимавшего бабкинские умы». Гости и хозяева с наслаждением читали стихи. В это занятие с воодушевлением включался и <Исаак> Левитан, хорошо знавший поэзию. Его любимыми авторами были Е. А. Баратынский, Ф. И. Тютчев, И. С. Никитин, А. К. Толстой. У Киселевых рассказывались «удивительные» истории; некоторые из них впоследствии послужили сюжетами рассказов Антоши Чехонте. Бабкино сыграло исключительную роль в становлении и развитии таланта как писателя, так и живописца [ЧУРАК].