– А ну, пошла прочь! – сбоку из леса выскочили Кир и Степан. Кир с мечом стал между Катериной и птицей, а Степан легко выдернул Катьку из зарослей, где она безнадёжно запуталась.

– Аааа, защитнички. Сказочница, а сказочница, как ты думаешь, если бы ты стала такой, как я, стали бы тебя спасать и защищать? Или даже подойти бы не решились? – птица сама того не зная, ударила в самую уязвимую точку!

Катерина, которую Степан придерживал за плечи одной рукой, а второй выхватил меч и тоже направил его на птицу, вдруг отстранила его руку и шагнула вперёд, к птице.

– Ты знаешь, у меня был жених! А когда меня заколдовали, он побрезговал даже прийти ко мне! Неприятно ему было! Конечно, была красавица, а стала уродина с кривыми когтями и клювом! – голос птицы прерывался от горечи. – Ты что, думаешь, что этот вот поведет себя иначе? Отвечай!

Катерина что-то ответила, но очень тихо и опустила голову. Птица раскрыла крылья и гневно крикнула. Кир выхватил кинжал и замахнулся на неё, решив, что чудовищная крылатая тварь собралась напасть.

– Нет! Нет, Кир! Не надо! – Катерина повернулась и схватила его за запястье. – Не делай этого.

– Ты что? Она же сейчас кинется, – Кир непонимающе смотрел на Катьку. – Тебе что? И эту жалко? Она же злобная, как змея ядовитая!

– Жалко, – очень тихо сказала Катерина. – Жалко! Знаешь, трудно, когда от тебя отвернутся, и уйдут, не оглядываясь! – и тут птица застонала, взмахнула крыльями, словно закрылась ими, перья задрожали и вдруг опали, открывая черноволосую девушку, пытающуюся вырваться из опутавшей её массы птичьей кожи, пуха и перьев. Она резко рванулась, упала на колени и с изумление и каким-то даже ужасом уставилась на свои руки.

– Руки! У меня мои руки, а не крылья! – она схватилась руками за лицо, тонкие пальцы ощупали волосы, само лицо, плечи, она задрожала и заплакала, а потом торопливо поднялась с колен и отпрыгнула подальше от груды перьев. – Не может быть! Я свободна!

– Жалость? Это было условие, наложенное на перо неведомой зверушки? – вдруг спросил Степан.

– Да. Её надо было просто пожалеть, – голос Баюна, прибывшего верхом на Сивке, заставил их вздрогнуть. – А её жених сбежал, не найдя в себе смелости даже подойти к невесте. Показаться ей на глаза!

– Да. Так и было! Он сбежал от меня, словно я страшный крылатый змей. Он знал, знал, кто я! И мог бы освободить меня одним словом! Но бежал! И я возненавидела мужчин, и женщин тоже, всех! Всех! – закричала царевна. Она крепко обхватила руками свои плечи, вцепилась в них, словно опасаясь, что если хоть на миг отпустит, то руки снова станут крыльями. – Ни в ком из них не было жалости для меня! Ни капли! И я решила никого не жалеть! Ни одного человека! Ни единого! – она странно глянула на Катерину, хотела что-то сказать, но тут сбоку возникла сияющая Жар-Птица.