А Аксинья – сестра брошенная, жила на том острове, да всё ждала-надеялась, что вернётся сестра, или будут искать её батюшка с матушкой, да жених любимый. Ждала-ждала, да и поняла, что не дождётся. Осень наступала. Холодно стало, ягоды-грибы отходят, а больше на том острове ничего нет. Не выжить девушке. Стала она просить-молить птиц перелетных.

Видит, летят лебеди.

– Лебеди вы мои, лебеди, заберите меня с собой! Скиньте мне пёрышек, сделать мне крылышки.

– Бросила тебя родная кровь, что просишь у чужой? – отвечали лебеди, да и улетели прочь.

Смотри Аксинья, летят гуси дикие, серые.

– Гуси мои, гусаньки, заберите меня с собой! Скиньте мне пёрышек, сделать мне крылышки, вернуться мне в дом родной!

– Бросила тебя родная кровь, что просишь у чужой? – отвечали ей гуси дикие серые, да и улетели прочь.

Увидала Аксинья, утки летят.

– Ути мои, уточки, заберите меня с собой! Скиньте мне пёрышек, слелать мне крылышки, вернуться мне в дом родной, к батюшке с матушкой, к жениху!

– Бросила тебя родная кровь, что просишь у чужой? – отвечали ей утки, да и улетели прочь. А одна утка спустилась пониже, и крикнула:

– Распрощались с тобой батюшка и матушка, не ждут уже домой. А жених твой женится на другой, на сестре твоей, на родной!

Села Аксинья на берегу, начала плакать, и плакала она всю ночь, да так горько, что на рассвете обратилась она в камень, из которого тёчет два ручейка воды – слёзы горькие.

Катерина замолчала, и мальчишки оба замотали головами. У них было полное ощущение, что они находятся на озёрном берегу, рядом с плачущим камнем-Аксиньей.

– Даже водой озёрной пахнет, – удивился Кир.

Степан молчал, только хмуро поглядывал на Катерину, а потом решился уточнить:

– Думаешь менять?

– Очень хочется! Только вот как? Я специально спрашивала у Баюна, так вот, Красава и жених этот свадьбу действительно сыграли, у них уже дети имеются. То есть, до тумана уже имелись. Рассказать по-другому, дескать, проплывал какой-то рыбак мимо того острова, и девушку привёз домой, уже не получится. Но не оставлять же эту несчастную там!

Катя вздохнула и чуть не задула свечу.

– Думать надо, как лучше… – пробормотала она. Думала она об этой сказке долго. Никак не укладывалось в голове преступление Красавы, и то, что пришлось пережить Аксинье. – Ну, что вот делать? Вернуть Аксинью её семье? Красаву – в острог. Муж её всё равно на Аксинье уже не женится. С ней-то он просто за ручку гулял, да на празднике плясал, а с Красавой уже детей завёл. И детей куда? И не услышит ли Аксинья в результате: – Лучше бы ты и не возвращалась!