— К одиннадцати.

— В твою мансарду?

— Куда же еще?

— И больше не выходили?

Лили кивает.

— Странно, странно... — повторяет майор. — А люди видели, как вы в полночь выходили из «Ягоды».

— Ну что же в этом странного? — по-прежнему невозмутимо говорит Лили. — Просто у меня часов нет. — Она поднимает руку и сдвигает рукав. — Вот, поглядите, нет у меня их. Продала. И вообще я не слежу за часами. Хотя, если б заранее знала, что вы меня вызовете, я бы взглянула на них.

— А ампулы?

Лили даже не спрашивает «какие ампулы», а продолжает сидеть с безучастным видом, откинувшись на спинку стула, скрестив ноги, потупя взор, словно ей захотелось маленько подремать.

— Ампулы, те, что Фантомас стащил в аптеке в ту самую ночь! — кричит Драганов, чтобы разбудить ее.

— Впервые слышу.

— Знаешь, Лили...

Она лениво поднимает на него темные свои глаза и как бы для того, чтобы избавить его от напрасных усилий, произносит:

— Ничего я не знаю.

Произносит спокойно, но так, что в этой фразе отчетливо слышится другое: «Ничего я вам не скажу».

Драганов нажимает на кнопку под столом и говорит появившемуся милиционеру:

— Уведи. Следующий!

* * *

В этот раз следующий — Боян.

— Я полагал, что нам с тобой больше не придется встречаться — по крайней мере тут, в этой канцелярии,— начинает Драганов.