– Вышки нефтяные горели, как свечки! Каждый день был новый поджог, грабежи, убийства. Люди бежали целыми семьями…

– А вы отчего не уехали? – спросила Ксения.

– Здесь мой дом, – был ответ. – Вы молоды, не понимаете.

Ксения силилась представить, на что был похож этот город, утыканный чёрными вышками, настоянный на нефти, как на спирту.

Здесь много красивых каменных зданий, построенных во время нефтяного бума, когда в Баку стекались деньги со всего мира, не только со всей империи. Особняки нефтепромышленников – самые настоящие дворцы! Для Ксении, никогда всерьёз не примерявшей к себе чужое богатство, все эти истории звучали волшебными сказками.

Они с Костей экономили буквально на всём. Гранаты и шакер-буру хозяйка подносила Ксении от чистого сердца: своих детей у неё не было, вот она и привязалась к беременной русской жиличке. И ещё больше стала жалеть её, когда увидала на конверте из Петербурга фамилию «Лёвшина». (Мама ещё и подчеркнула эту фамилию двойной чертой!) Догадалась, что Ксения и лохматый профессор не женаты, и, пусть была от природы болтлива, смогла удержать в себе слова осуждения.

Иногда они ходили в город вдвоём – полная одышливая хозяйка и Ксения, энергическая и порывистая, несмотря на своё положение. Разглядывали мечети, будто бы вылепленные из влажного песка, и яркие пятна цветных ковров в лавках. На рынке Ксению тошнило от душного запаха баранины. Больше всего нравилось выйти к берегу Каспия: в редкий безветренный день он виделся разглаженным, как папиросная бумага, а воду имел мутную, солоноватую.

«Как такое может быть, что это тоже – Россия, империя?» – простодушно дивилась Ксения, придерживая рукой животик. И тут же улыбалась, думая: здесь, в Баку, явится на свет их с Костей первенец.

«Незаконнорождённый», – страдала в письмах мама.

Культурный шов

Культурный шов

Екатеринбург, январь 2018 г.

Кого за свою жизнь я повидала в избытке, так это парижанок. Узнаю их ещё до того, как будет выплюнуто первое «аншанте». Ну а уж когда заговорят, сомнения отлетают, как лишние буквы при правильном произношении… Зачем сочинять, что они бельгийки?

В последнее время я стала менее внимательной, это правда. Слишком много сил забирают домашние дела, а работа не спасает, как раньше, но только сильнее утомляет. К каждому этапу подступаю в несколько приёмов, даже вздыхаю порой, как делал папа, начиная неприятное дело: о-хо-хо-хо-хо-хо…

Андрюша вчера спросил:

– Сана, тебе сколько лет-то уже исполнилось? – Никогда не помнил. Я сказала. Андрюша удивился: – Ну, тебе никогда не дашь сорок семь. Максимум сорок!