А еще эту историю можно рассказывать как историю большого художника. Недаром первую же персональную выставку Тихого в 2000 году открывал отец кураторского искусства как такового Харальд Зееман, о нем писал Кристиан Болтански, его выставляли в цюрихском Кунстхалле, парижском Центре Помпиду, франкфуртском Музее современного искусства. Объектом стали не столько рисунки и полотна Тихого, сколько его фотография. Бесконечная эротическая летопись обернулась своеобразной энциклопедией, «эстетическим историческим документом» (по определению Болтански), ценность которого и в его абсолютной подлинности, и в жесточайше отрефлексированной художественности. Пятна от вина и супа, отпечатки подошв и ножек стульев, рваные края, засвеченные фрагменты, плохие химикаты, мутная промывочная вода – все шло в дело. То, что сам Тихий считал законченным, подвергалось перед этим тщательной обработке – снимок мог быть драным и грязным, но композиция должна была быть безупречной, а паспарту и рамка (и то и другое – из подручных картонок и бумажек) отрисованы чем попало, но согласно твердому замыслу автора. Он никогда не сделал ни одной своей выставки, но оставил нам сотни кадров, из которых можно бесконечно сочинять главную его историю: историю про Город женщин, ускользающий рай, его личную Аркадию, в которой только такому, как он, «Тарзану на пенсии» и должно жить.

7 июля 1999

Юбилей Шенберга отметили выставкой его живописи

Выставка «Шенберг и художники русского авангарда», ГРМ (в соавторстве с Ольгой Манулкиной)

Шенберг представлен тут живописными полотнами из фонда Шенберга (Вена), авангард – вещами из Русского музея. Отметить таким образом 125-летие австрийского композитора – затея достаточно оригинальная, чтобы привлечь уйму зрителей. Кроме того, выставка свидетельствует о том, что в эпоху Серебряного века новое искусство делалось по тому же принципу, что и сегодня, – одной большой тусовкой.

Как и большинство отпрысков приличных еврейских семей, в детстве Арнольда Шенберга учили музыке. Став банковским клерком, он в свободное время играл на виолончели в самодеятельном оркестре. Справлялся с инструментом Шенберг плохо, однако «предпочитал ноты банкнотам» и в двадцать лет стал учеником очень молодого, но уже признанного Александра Цемлинского. В 1894–1895 годах тот дал Шенбергу первые и, как оказалось, последние уроки по теории музыки и технике композиции. А уже в 1899 году появилось одно из самых популярных шенберговских сочинений – «Просветленная ночь». В 1900‐е годы Шенберг вхож в самый изысканный венский богемный круг. Он сближается с Малером, общается с Краусом и Гофмансталем, Георге и Альтенбергом, Шиле и Климтом, дружит с Кокошкой и Кандинским. К концу десятилетия Арнольд Шенберг – музыкант с европейским именем, ниспровергатель устоев и глава Новой венской школы, которой суждено будет стать главной композиторской школой ХX века. Он переживает разрушительную семейную мелодраму – роман своей жены и юного художника, в развязке душераздирающего сюжета покончившего с собой. Выйдя из кризиса, болезненно, но своевременно изжившего в нем художника-романтика, Шенберг открывает новую звуковую эстетику. «Я чувствую воздух иных планет», – строка Стефана Георге стала программной для одного из его новых произведений.