Финское искусство в его лице получило мастера на все руки. Надо было срочно делать национальное искусство, и он делал: портреты семьи и культурных деятелей (благо в семье этих самых деятелей было в избытке, даже Ян Сибелиус был зятем Ярнефельта), портреты национальных героев, финские пейзажи, крестьянские сцены, городские виды, монументальные панно в общественных зданиях. Финны все это благодарно оценили – Ярнефельт и сам стал национальным героем, ради которого готовы поставить с ног на голову даже прежнюю столицу нашей с ними общей империи.

11 октября 2004

Перемещенные ценности

Выставка «Маревна», ГТГ

Маревна (Мария Воробьева-Стебельская, 1892–1984) не значится в учебниках по русскому искусству, в справочниках проходит по разряду «парижская школа», работы ее хранятся в основном в иностранных музеях и в России экспонируются чрезвычайно редко. Сама Маревна – ставший почти привычным в ХX веке тип художника, национальность которого – это лишь биографический факт, не очень важный для современников и потомков.

Творческая молодость Маревны пришлась на 1910‐е. Париж соединил несколько десятков талантливых и не очень молодых гениев с Монпарнаса, среди которых французов было совсем мало. Кто-то сохранял и лелеял свою национальную идентичность (как Марк Шагал или Диего Ривера), другие (Пикассо, Модильяни), напротив, утверждали индивидуальность. Маревна находится между этими двумя полюсами: русские считают ее иностранкой, а европейцы в ее забавном имени слышат русский акцент.

Имя Маревна Марии Воробьевой-Стебельской придумал Максим Горький. В его переполненном жильцами и гостями доме на Капри прозвища имели все, включая самого хозяина. Двойной фамилией, доставшейся ей то ли от отца, то ли от отчима, она была недовольна и, отучившись в Строгановском художественном училище в Москве, в Париж в 1912 году попала уже Маревной. Ею она оставалась и на Лазурном берегу в 1930‐е, и в своей английской жизни. Маревной и умерла в Лондоне в 1984 году.

До нынешней выставки в Третьяковке для российского зрителя Маревна была прежде всего литературным персонажем. Она часто появляется у Ильи Эренбурга, у Максимилиана Волошина, ей посвящено стихотворение Константина Бальмонта. «Она выросла на Кавказе, попала в „Ротонду“ девчонкой; выглядела экзотично, но была наивной, требовала правды, прямоты и честности». Это описание Эренбурга почти дословно повторяет Волошин, но добавляет: «Страшно изломанная и измученная и детством, и обстоятельствами жизни». Ее парижская жизнь оказалась спокойнее только отчасти – шесть лет с буйным Диего Риверой, от которого осталась дочь Марика.