«Друзья» живут небольшими общинами «из сотни или более» человек, руководимыми двумя-тремя «покровителями»[1367]. Все общины располагаются «под тропиками», остальные же части планеты «пусты и необитаемы»[1368]. «Рабы» проживают в отдельных поселениях неподалеку от общин. Новые люди не ведают государственного порядка, у них «нет ни правительства, ни власти, ни законов». Эзрар говорит: «Все человечество разбито на мелкие ячейки, на такие совершенно общины, как наша, живущие вполне независимо друг от друга и совершенно подобно тому, как и мы. Единственным связующим элементом являются областные съезды покровителей, повторяющиеся раз в течение нескольких лет»[1369]. Кроме того, каждые двести лет собирается всеобщий съезд всех «покровителей», на котором принимаются решения, обязательные к исполнению во всех общинах на протяжении следующих двух столетий.

Основной принцип жизни нового человечества – «упрощение жизни»[1370]. Принцип этот приходит на смену жажде прогресса, некогда приведшей людей к полному вырождению: «Человечество может оставаться вечно счастливым только тогда, когда оно откажется от прогресса и навеки сохранит свое новое устройство неизменным. ‹…› Не поклоняйтесь прогрессу: в нем яд, который вас погубит»,[1371] – гласит одна из заповедей «рая земного». Поэтому решено было отказаться от большинства технических и культурных достижений XIX века. Все население планеты обслуживают лишь восемь фабрик, производящих самое необходимое; сельское хозяйство направлено исключительно на удовлетворение насущных потребностей: ни торговли, ни частной собственности больше не существует[1372]. Помимо простоты в одежде, пище, быту и занятиях, жизнь «друзей» характеризуется намеренно низким образовательным уровнем. Они не умеют ни читать, ни писать, а необходимые познания о природе и истории черпают из бесед с «покровителями». Жажда знаний считается нездоровым атавизмом: страдающих этой формой «гипертрофии духа» удаляют из общины, стерилизуют и ссылают на остров Пасхи – в своего рода «колонию-поселение» науки, где есть библиотеки и школы[1373].

«Утопия» Мережковского, задачу которой сам он видит в «установлении патернализма» как единственно верной альтернативы индивидуализму и социализму[1374], представляет собой проект своеобразного «педофилического рая», проникнутый вульгарным эротизмом. «Рай земной» – это литературное изображение мира как сплошного публичного дома для педофилов, недвусмысленно отражающее извращенные сексуальные наклонности автора[1375]. Вот лишь небольшая выдержка: