В виду этого полагаю, делится своими соображениями посол, что консульство наше в Маскате может иметь для России значение «лишь с точки зрения наблюдения за деятельностью англичан и покровительства нашей торговле. … Нельзя, вместе с тем, не отнестись к этим двум интересам с полным вниманием». И потому представляется «необходимым безотлагательно обсудить те шаги, которые нам предстоит сделать в видах открытия консульства в Маскате» (39).

Россия, подчеркивает посол, «не связана с Маскатом никакими договорами», и на султана Маската «нельзя смотреть как на самостоятельного государя». Поскольку же «попытка наша учредить в Маскате консульство будет, без всякого сомнения, встречена англичанами с предубеждением, то необходимо позаботиться о том, чтобы предупредить отказ или даже дачу уклончивого ответа со стороны султана». Более того, «обеспечить нашему консулу в Маскате такой прием, который не поставил бы его на первых порах в неловкое положение, несовместимое с достоинством Великой Державы нашей, которую он будет представлять» (40).

Для того чтобы закрепиться в Маскате, посол считал целесообразным начать действовать через Францию. «Небесполезно было бы, — указывал он, — войти предварительно в переговоры с французским правительством, которое имеет в Маскате своего консульского представителя, и выведать, насколько оно … расположено оказать нам содействие в осуществлении нашего намерения». Может быть, русское правительство признает даже резонным «поручить защиту интересов России в Маскате, на первых порах, французскому консулу» (41).

Соображения, высказанные И. А. Зиновьевым, сочли в Санкт-Петербурге обоснованными и заслуживающими внимания.

Ознакомление с копиями документов МИД Франции, хранящимися в отделе исторических документов Культурного фонда Абу-Даби (ОАЭ), дает основания предполагать, что впервые вопрос о возможности политико-дипломатического утверждения себя Россией в Маскате, если так можно сказать, зондировался Санкт-Петербургом в 1901 году. Пионером российской политической разведки в Омане был, похоже, В. Леонтьев, брат представителя России в Абиссинии. В марте 1901 г. он посетил Маскат по пути из Европы в Джибути. Французский консул в Маскате доносил в Париж, что В. Леонтьев «проявлял повышенный интерес к персоне султана»; старался понять, «насколько реальны возможности России в плане налаживания с ним политического диалога». Неоднократно встречался и подолгу разговаривал с ним, «с глазу на глаз» (интересное замечание, указывающее на то, что В. Леонтьев мог знать арабский язык). При прощании с владыкой Омана в знак благодарности за оказанное ему гостеприимство В. Леонтьев подарил султану «богатый револьвер» (42).