Поддерживают связи с ‘Абд ал-‘Азизом Аль Са’удом, который, нанеся поражение неджскому эмиру, стороннику турок, и «поселившись в многолюдном и богатом городе ‘Унайза, лежащем на скрещении многочисленных караванных путей, грозится уже оттуда идти на Мекку».

Здешние бедуины, продолжает фон Циммерман, с каждым годом демонстрируют все большее и большее неповиновение. «Не признают над собой никакой власти, не исключая … самого шарифа. Не раз бывали случаи, когда они поджидали караваны с вещами, заказанными в Европе самим шарифом Мекки, их эмиром, и грабили их, уничтожая при этом все, что находили для себя ненужным» (218). Так, например, «был захвачен ими и поломан на куски присланный шарифу из Лондона … больших размеров и очень ценный телескоп для устроенной им в Мекке обсерватории». Наказать грабителей шарифу ‘Ауну ар-Рафику не удалось. Пришлось заказывать такой же новый телескоп и организовывать его доставку в Мекку «в сопровождении сильного конвоя» (219).

Или другой случай. «Летом прошлого года [1903], когда шариф с хиджазским генерал-губернатором направлялся в свою летнюю резиденцию в Та’иф, бедуины … на их глазах вытащили из коляски, за ноги, любимца шарифа, человека из его ближайшего круга. И грозились убить его, если шариф не отпустит содержащихся в Мекке заложников. И только когда шариф заявил, что заложников им не отдаст, даже если они исполнят свою угрозу, более того, повелит немедленно казнить заложников, тогда только бедуины … вернули шарифу его фаворита».

Нынешним летом [1904], опять таки во время переезда шарифа в Та’иф, бедуины в очередной раз «ограбили караван с его вещами, в числе которых, как говорят, были весьма ценные предметы».

Упоминает фон Циммерман в своем донесении и о том, как в начале 1903 г. «бедуины заградили поклонникам, шедшим из Джидды, доступ в Мекку». В продолжение 10 дней, извещает он, сообщение между Джиддой и Меккой было прервано. «И только после того, как генерал-губернатор и шариф заплатили им … довольно большую сумму за проход паломников, бедуины позволили пилигримам проследовать в Мекку» (220).

Надо сказать, отмечает фон Циммерман, что когда для совершения паломничества в Святые земли ислама в Хиджаз приезжают знатные лица, состоящие под британским протекторатом, то английский консул в Джидде делает максимум возможного, чтобы со стороны местных властей им были оказаны «знаки внимания». Два года назад [1902], к примеру, когда прибыл сюда на хаджж какой-то хадрамаутский шейх, состоящий под английской опекой, то британский консул добился того, чтобы перед окнами дома, где остановился шейх, «каждый вечер играл турецкий военный оркестр». Такие приемы и встречи «бросаются в глаза, всем и вся, ибо резко контрастируют с приемом других высокопоставленных магометан, посещающих Хиджаз», тех же турецких чиновников из Константинополя (221). Базар долго потом говорит об этом, что, конечно же, идет на пользу англичанам, их престижу среди местного населения.