Канкло и Гош оба были вполне способны привести это дело к благополучному исходу. Мы уже видели, как Канкло поступал в первую Вандейскую войну. Он оставил во всем крае воспоминания о себе как о человеке крайне искусном и умеренном. Армия, которую ему дали, была значительно ослаблена подкреплениями, беспрестанно посылаемыми от нее на Рейн и в Пиренеи, да еще совершенно расстроилась от столь долгого пребывания в одних и тех же местах. По милости беспорядка, неизбежного в междоусобной войне, солдаты отвыкли от дисциплины; начались грабежи, пьянство, бесчинства, болезни. Это уже второй раз случалось с армией с начала пагубной войны. Из 46 тысяч человек, составлявших ее, от 15 до 18 тысяч лежали по лазаретам и госпиталям. Остальные 30 тысяч были плохо вооружены, и половина их находилась в крепостях; следовательно, едва 15 тысяч оставались в распоряжении главнокомандующего.

Канкло потребовал еще 14 тысяч из Брестской армии и 6 из Шербурской. С этим подкреплением он удвоил посты, вновь захватил лагерь Ла Сореньер близ Нанта, недавно отнятый у республиканцев Шареттом, и со значительными силами двинулся на речку Лейон, образовавшую оборонительную линию Стоффле в Верхнем Анжу. Внушительно расположившись, он начал распространять декреты и прокламацию Конвента и разослал по всему краю эмиссаров.

Гош, привыкший к большой войне, одаренный блестящими качествами, с истинным отчаянием увидел себя обреченным на междоусобную войну, где не было места ни благородным чувствам, ни стратегическим комбинациям, ни славе. Он сначала просил послать вместо себя другого, но скоро покорился необходимости служить отечеству в должности неприятной и ничтожной для его талантов и был награжден за эту покорность, найдя на том самом театре войны, который ему так хотелось оставить, случай пустить в ход способности не только военачальника, но и государственного человека. Его армия совсем ослабела, у него осталось едва 40 тысяч человек худо организованного войска, а обширный край, пересеченный горами и лесами, имел более 350 лье одной береговой линии от Шербура до Бреста. Гошу обещали прислать еще 12 тысяч человек с севера. Он просил солдат, привычных к дисциплине, и немедленно принялся отучать своих от привычек, приобретенных ими в междоусобной войне.

«Нужно, – говорил он, – ставить во главе наших колонн дисциплинированных людей, которые могли бы выказывать не только храбрость, но и умеренность, и служить столько же посредниками, столько солдатами». Гош разбил свое войско на множество маленьких лагерей и наказал солдатам ходить по окрестностям группами по сорок или по пятьдесят человек, стараться лучше познакомиться с местностью, привыкать к этой партизанской войне, делать всё, чтобы перехитрить шуанов, разговаривать с поселянами, сближаться с ними, успокаивать их, заручаться их дружбой и даже содействием. «Не будем забывать, – писал он одному из своих офицеров, – что политика должна в значительной степени влиять на эту войну. Будем применять попеременно гуманность, доблесть, честность, силу, хитрость и постоянно сохранять достоинство, подобающее республиканцам».