Из этих событий уже можно было заключить, что тайными статьями Кампо-Формийского договора Австрия признавала за Французской республикой границу по Рейну. Условились также, что французская армия очистит правый берег Рейна и перейдет на левый на всем протяжении от Базеля до Майнца. Австрийцы же должны были отойти за Дунай до самого Леха, а также очистить крепости Инголыитадт, Ульм и Филипсбург, так что положение их относительно Германской империи делалось схожим с положением французских армий. Итак, уполномоченным Империи предстояло совещаться посреди двойной ограды войск.

Австрия, однако, не вполне добросовестно исполнила тайные статьи: она оставила свои гарнизоны в Ульме, Инголынтадте и Филипсбурге. Чтобы не испортить добрых отношений, Франция закрыла глаза на это отступление от договоренностей. Подняли вопрос о взаимной отправке друг к другу посланников. Австрия отвечала, что в настоящую минуту можно ограничиться сношениями через тех дипломатов, которых державы отправили на Раштаттский конгресс. В этих решениях не ощущалось такого уж большого желания Австрии возобновить дружественные сношения с Францией.

Первые объяснения между депутацией Империи и австрийскими посланниками были полны горячности. Германские государства жаловались, что Австрия содействовала их ограблению, признавая за Францией Рейнскую границу и вероломно отдавая Майнц и Мангеймский тет-де-пон; они жаловались, что Австрия, сначала вовлекая Империю в борьбу, оставила ее затем и отдала ее провинции в обмен за владения в Италии. Посланники императора отвечали, что он был вовлечен в войну, защищая интересы Империи, а точнее владетельных эльзасских князей; что, взявшись за оружие, он в течение шести лет прилагал необыкновенные усилия и вынес всю тяжесть войны фактически на себе одном, потеряв в борьбе часть своих владений; что после такой дорогой ценой оплаченных усилий он мог бы ожидать признательности, а не жалоб. Истина же заключалась в том, что император воспользовался интересами эльзасских князей лишь как предлогом к войне; поддерживал ее единственно из своего честолюбия; вовлек в нее, вопреки его желанию, союз германских государств, которому изменял теперь, ища вознаграждений за его счет.

После горячих, ни к чему не приведших препирательств следовало успокоиться и установить основания переговоров. Французы хотели левый берег Рейна и предлагали вознаградить терявших свои владения князей секуляризацией церковных владений. Австрия, недовольная приобретением большей части венецианских владений и хотевшая вознаградить себя еще несколькими епископствами, о чем у нее имелись тайные статьи с Францией; Пруссия, согласившаяся с Францией о вознаграждении на правом берегу за Клевское герцогство, которое она теряла на левом; князья, лишившиеся владений и предпочитавшие приобретение новых на правом берегу, вдали от соседства французов, – все одинаково желали уступки Рейнской границы и, в качестве вознаграждения, секуляризации церковных владений. Империи трудно было устоять против такого стечения желаний. Так как полномочия, данные депутации, ставили непременным условием сохранение неприкосновенности Германской империи, то французские посланники объявили эти полномочия ограниченными и недостаточными и потребовали других. Сейм прислал новые; теперь стороны уже могли договариваться об уступке Рейнской границы и отказе от левого берега, но тем не менее депутация продолжала упорно защищать его.