Что касается «кофейных факторий» Ходейды, то самые крупные из них, как можно понять из очерков В. Шнейдерова, принадлежали греческой фирме «Братьев Ливрато», экспортировавшей йеменский кофе во все страны мира, и шейху ‘Умару, родственнику правителя Йемена. Двор итальянской фирмы, на которой побывали кинематографисты, был буквально завален «горами кофейных зерен». От кожуры зерна очищали с помощью огромных каменных жерновов. Профессия «чистильщиков кофейных зерен» считалась «высокооплачиваемой» – зарабатывали они в день до 80 копеек.

Очищенными от кожуры кофейными зернами, сваленными в кучи, занимались сортировщицы. Работу эту выполняли жены и дочери хаммалов, то есть портовых грузчиков, а также рыбаков и лодочников в порту. Руки и ноги некоторых из них украшали дешевые серебряные браслеты, носы – серебряные кольца, а шеи копошившихся рядом с ними голых детишек – простенькие амулеты. Бритые головы ребятишек венчали «курчавые чубы» – лучшие, по поверью йеменцев, обереги от сглаза.

Заработок сортировщицы кофе за полный рабочий день, «от восхода солнца до заката», составлял всего 10–15 копеек. Сортировали кофе вручную, с помощью плетеных подносов-решет. Отсортированный кофе собирали в корзины, и относили в специально обустроенные для ссыпки и хранения места. Там же взвешивали и расфасовывали по мешкам, весом по 100 килограммов каждый. Из Ходейды йеменский кофе поступал на ведущие кофейные биржи мира – в Нью-Йорк, Геную и Гамбург.

Когда в гости к советским кинематографистам, проживавшим в здании «Востгосторга», приезжал принц, то первым в помещение, согласно местному протоколу, входил начальник городской полиции с «отделанным золотом ятаганом принца» на вытянутых руках. Если же обедали у принца, то под окнами его резиденции непременно играл военный оркестр, состоявший из «15 одетых в белые одежды музыкантов, во главе с турком-капельмейстером». Надо сказать, замечает В. Шнейдеров, что то, что они исполняли на своих инструментах, переносилось с трудом. Даже верблюды, стоявшие на привязи у ограды, и те вскоре начинали «истошно реветь».

Ели руками, «предварительно сполоснув их водой из кувшинов». Целиком зажаренного барашка, «наполненного рисом, изюмом и фисташками», разрезал на части и клал на тарелки гостей шут. Вслед за барашком слуги вносили «с десяток других блюд, круто приправленных перцем, имбирем и прочими пряностями». Покончив с едой, переходили в кофейную комнату, где всем присутствовавшим на трапезе предлагали кофе с кальяном. При этом чистым кофе угощали только гостей-чужеземцев; йеменцы попивали кишр.