По окончании осмотра, прощаясь, султан, будучи, по словам В. О. Бэра, «весьма тронут оказанным ему радушным приемом и присылкой в Маскат такого большого судна, какого ему, как он сказал, не приходилось еще дотоле видеть, просил передать свою искреннюю благодарность Его Императорскому Величеству Государю Императору и Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику».

Покидая крейсер, султан изъявил желание, чтобы В. О. Бэр «приказал музыкантам сыграть русский гимн. … Во время исполнения гимна прикладывал одну руку к голове, как бы отдавая честь, а другую – к левой стороне груди. После чего, простившись с офицерами, он и сопровождавшая его свита тем же порядком отправились на берег. При съезде султана с корабля был произведен салют в 21 выстрел»[515].

«Перед самой съемкой с якоря на крейсер, – согласно рапорту В. О. Бэра, – подвезли от султана в виде подарков 4 небольших коровы и около 20 пудов зелени: лука, тыкв, лимонов, гранатов и баклажан»[516]. Причем коров доставили на борт живыми, чтобы гости, как, улыбнувшись, сказал командиру «Варяга» посланник султана, «не сомневались в свежести подарка-угощения».

Англичане, по воспоминаниям В. О. Бэра, сопровождали «Варяг» повсюду; держались высокомерно, «почитая себя полновластными хозяевами в этих водах». О самом В. О. Бэре арабы, со слов российских дипломатов, отзывались с чувством искренней симпатии. Говорили, что внешне он холоден, как истинный представитель «Белой страны руссов», но гостеприимен, как коренной житель Аравии, и «безукоризненно почтителен» к обычаям и традициям аравийцев.

Во время пребывания в Маскате, рапортовал В. О. Бэр, ему удалось собрать о городе следующие сведения. «Нынешний султан маскатский Файсал ибн Турки, – информировал он, – есть внук бывшего имама, владевшего, совершенно самостоятельно, не будучи вассалом ни Персии, ни Турции, и Оманом, и Занзибаром. … По смерти имама владения его разделили между сыновьями. Одному достался Занзибар, а другому – Оман. Получивший Оман счел себя обиженным. И вскоре между братьями вспыхнула война. Но уже в самом ее начале, в 1854 г., в дело вмешался вице-король Индии, и предложил им свое посредничество. Было решено, что Занзибар станет уплачивать Оману ежегодно 30 000 талеров Марии Терезии». Затем британское правительство само «взялось платить эти деньги оманскому шейху». Пишу шейху, отмечал командир крейсера, потому что, «по моему мнению, титул шейха правителю Омана подходит больше, чем титул султана, с которым, по установившемуся у нас понятию, связаны величие, богатство, роскошь и власть. Здесь же кругом – кричащая бедность …»[517].