Всего через три года, в дискуссии о профсоюзах, Ленин инкриминирует самой внутрибольшевистской оппозиции непосредственную связь с социалистическими прислужниками капитала: «Около оппозиции ютились (и ютятся, несомненно) меньшевики и эсеры». На судьбоносном X съезде он эффективно развивает свою плодотворную полицейскую концепцию, обращенную против любой «фракционности»: «Эти враги, убедившись в безнадежности контрреволюции под открытым белогвардейским флагом, направляют теперь все усилия, чтобы уцепиться за разногласия внутри РКП». Оказывается, в пролетарские слои партии широко проникают агенты мелкой буржуазии: «Уклон вызван отчасти вступлением в ряды партии бывших меньшевиков, а равно не вполне еще усвоивших коммунистическое миросозерцание рабочих и крестьян. Главным же образом, уклон этот вызван воздействием на пролетариат и РКП мелкобуржуазной стихии, которая исключительно сильна в нашей стране». Рассуждение, как видим, построено по принципу кумуляции, столь любезной Сталину. Упреждая его, Ленин, тем же «цепным» способом, достраивает «взгляды и колебания» фракционеров до прямой помощи торжествующему врагу: «Ничего, кроме реставрации власти и собственности капиталистов и помещиков, от этих колебаний <…> получиться не может. Поэтому взгляды оппозиции и подобных ей элементов не только теоретически неверны, но и практически <…> помогают классовым врагам пролетарской революции».

Отсюда уже рукой подать до арестов[599]. Сталину оставалось лишь расширить и усовершенствовать эту ленинскую технику, обращенную против собственной партии, с тем чтобы постепенно довести дело до идеи прямого заговора. Еще при жизни Ленина, на XIII партконференции, он заявил по его примеру: «Оппозиция, сама того не сознавая, развязывает мелкобуржуазную стихию. Фракционная работа оппозиции — вода на мельницу врагов нашей партии, на мельницу тех, которые хотят ослабить, свергнуть диктатуру пролетариата». Вскоре, на XIII съезде, он уточнил, что оппозиция «невольно послужила рупором и каналом для… новой буржуазии»; «члены оппозиции, несомненно любящие партию и т. п. и т. п., сами этого не замечая, превратились в рупор для тех, которые… хотят ослабить, разложить диктатуру. Недаром меньшевики и эсеры сочувствуют оппозиции. Случайно ли это? Нет, не случайно». Понятно, что неслучайность объясняется общей «мелкобуржуазной основой», роднящей тех и других. «Логика фракционной борьбы» такова, «что итоги этой борьбы зависят не от лиц и желаний, а от результатов». Тут Сталин повторяет самого себя — в 1917 году, в заметке «Победа кадетов», он говорил о социалистах, «служивших делу империализма»: «Дело тут, конечно, не в лицах. Чернов, Церетели или кто-либо третий в том же роде — не все ли равно <…> Повторяю, дело тут не в лицах». Пройдет еще много лет — и в споре с правой оппозицией (1928) он снова скажет: «Лица, конечно, играют известную роль. Но дело тут не в лицах».