– Да? Хе-хе… А что: несвязно пишу, или как?

– Что вы! Несвязно! Удивительно, как у вас в голове сейчас же возникают яркие образы! Нет, не несвязно, а наоборот: разумно. Удивительно разумно. Чувствуется, что пишет совершенно зрелый человек, опытный, знающий… И я бы прибавила, изящный. Такой… суанье236!

Куда мне деться с пижамными панталонами и албанской шапочкой? Невыносимо! А она продолжает:

– Конечно, мы, русские, живем все в мире, не ссоримся, и это понятно: у нас, ведь, нет председателя! Вообще общество очень милое, интеллигентное. Но дело в том, что мы друг друга все хорошо уже знаем. Насквозь знаем! Не нужно, понимаете, даже говорить – соберемся иногда вместе, сидим, молчим, и все догадываются уже, в чем дело. A разве можно долго жить без свежих мыслей? Без струй? Запросов у нас нет – вот что ужасно: никаких запросов, представляете?

– Это, действительно, того… неприятно, – сочувственно киваю я. – Без запросов! А, может быть, все-таки, иногда есть, а?

– Никаких! Абсольман рьен237. Вот раза два экскурсию на Наум устроим – и только. A разве Наум может компенсировать? Нет, нет, вы обязательно должны что-нибудь рассказать. Высказать мнение… Вы не думаете прочесть у нас лекции? Доклада какого-нибудь? Как, по-вашему, скоро падут большевики? А во Франции – как? У меня тетя там, между прочим, но Эррио так странно ведет себя! Было бы отлично, если бы большевики напали на Польшу, a Франция на Германию, все-таки кое-что выяснилось бы, а то даже удивительно как-то: все друг друга боятся, никто ничего не начинает, и только конференции, одни конференции. Кроме Охрида, везде, кажется, были. А вы разве верите в конференции? Нет, нет! Как я рада, что познакомилась! Ведь, вот поговоришь с вами, узнаешь компетентное мнение, и сразу становится легче на душе. Яснее!

Посадка на баржу началась. Взобрались на борт дамы, дети, экскурсанты; расставив беспомощно руки и судорожно хватаясь за канат, прошел на нос по узенькой доске, перекинутой через трюм, председатель. И наши офицеры-матросы, в широких синих куртках и брюках, забегали с деловым видом, возясь с канатами, спускаясь в машинное отделение.

– Иван Николаевич, готово!

– Гззз… Гззз… – ответил снизу стихами Маяковского мотор. – Пах-пах!

– Граф, отдайте конец!

– Есть!

– Прошу публику пройти на корму! Нос слишком погружен! Софья Михайловна, пожалуйте назад… Шурочка, не кидайте косточки в слуховую трубу, разве вам мало озера? Иван Николаевич, задний ход!

– Тра-та-та-та-тррр… Бух! Та-та-та-та. Трах-ах! Рррр…

Нервно вздрагивая и раскачиваясь, баржа отчаливает. Завершив на глазах у благоговейных жителей крутой поворот, мы гордо выходим в открытое озеро.