Катком прокатившись по неблагонадежным и почти безнадежным ученикам, классная драматично заключила:

— Все! Выбора у вас теперь нет!.. Или я из вас выращу добропорядочных советских людей, или я вас в каталажку засажу!

Подобные душеспасительные разговоры, возможно, в более мягкой форме, прошли во всех классах. После этого каждый из них посетила новая завуч по воспитательной работе, выправкой и стальным блеском во взоре походившая на женщину-офицера из гестапо.

К концу марта школа приутихла, внутренне съежилась, оцепенела — и стала нравиться Алеше. Было несказанно дивно и приятно почувствовать мощь и силу внешнего авторитета, вот так зараз ударом ветхозаветного посоха остановившего стихию, хаос и анархию в полуторатысячном коллективе.

Панаров поведал о происшедшем ошеломительном случае родителям. Он знал от Рудакова и про изнасилование, и про топор, перерубивший шею жертвы.

— Ужас какой! — всплеснула руками мама. — Вам-то они зачем все это рассказали?

— Они не рассказывали, ребята сами все услыхали от старших, — признался Алеша.

— Вот! Я тебе говорила, что нельзя столько детей в одном здании закрывать! — возмущенно обратилась Надежда к супругу. — Рос бы ребенок и без этих страстей господних!

— На всю жизнь его от жизни не спрячешь, — рассудительно промолвил отец. — Пусть уж сейчас познает правду бытия и думает.

— А ты все о советском человеке рассуждал! — укорила его Надежда. — С ними, что ли, коммунизм построят?.. Каждый третий только того и заслуживает, что лагерей да баланду!.. И это ведь еще дети! Шестнадцать лет! Откуда в них?..

— Как откуда? — пожал плечами Анатолий. — Наследственность и среда — ничего третьего не дано… Раньше наука такая была, как дегенератов выявлять, запрещенная сейчас, евгеникой называлась.

— Какая может быть среда? — вскинула брови не на шутку расстроенная Надежда. — По телевизору фильмы патриотические, в школах пионеры и комсомольцы, примеры правильные, доски почета, библиотеки сплошь и рядом… Что еще надо?.. Как еще воспитывать?

— А ты сама во все это веришь? — с усмешкой стоика вопросил ее папа Алеши. — Чувствуешь же, что нас за идиотов принимают. Как Спиноза говорил — вуль-гус, толпа, которой нужно выборочно скармливать ветхозаветные байки попроще… Хоть некие из нас, холопы из черни, и знают, что весь Ветхий завет — словно салат «Оливье», намешанный со вчерашней рыбой под шубой. Из тех же сырых продуктов в то же самое время повара поталантливее на смежной кухне «Илиаду» с «Одиссеей» испекли, никого не понуждая к нелепости своих обычаев и не освящая их эпосом… Дети интуицией чувствуют. Разум, рациональное у них позже включается — их на мифах растить надо!.. А у нас взрослых пытаются, когда поздно уже…