Буквально через два дня Шуленбург сообщил Молотову мнение германского правительства по поводу Бессарабии. Оно в полной мере признавало права Советского Союза на Бессарабию и просило лишь понять немецкие экономические интересы в Румынии. Риббентроп заявлял также, что вопрос о правах СССР на Буковину является новым и осложнит мирное и быстрое решение бессарабского вопроса. Молотов защищал советские права и интересы в Буковине, особенно настаивая на крайней срочности вопроса и на желательности немедленного демарша Германии, имея в виду Румынию.

Из беседы Молотова с Шуленбургом стало ясно, что Москва не начинала своих разговоров в Бухаресте, явно предпочитая, чтобы это было сделано германскими руками[761]. Как видно из германских документов, Риббентроп направил 27 июня румынскому правительству рекомендацию «безоговорочно принять требования советского правительства»[762].

Опасаясь, что постановка вопроса о Буковине в дополнение к Бессарабии может привести к задержке с решением проблемы, в Москве решили пойти на уступки. 26 июня Молотов в письме к Шуленбургу дал согласие на то, чтобы к СССР отошла лишь северная часть Буковины с г. Черновцы[763].

Итак, в июне 1940 г. сразу же после разгрома Франции советское правительство, активно воздействуя на Германию, добилось ее невмешательства в события в Прибалтике, приведшие к ее вхождению в состав СССР. В то же время, как это видно из донесения немецких дипломатов из Прибалтийских государств, уже на самой ранней стадии Германия выдвигала две проблемы: экономические интересы и, самое главное, судьба немецкого населения в Прибалтийских государствах, что стало предметом дальнейших контактов и осложнений между двумя странами[764].

Полная индифферентность Германии в отношении Прибалтики объясняется ее незначительными стратегическими интересами в этом регионе. Иное дело Бессарабия, поскольку румынская нефть была одним из главных топливных источников для Германии, и Берлин обусловил свое согласие на присоединение Бессарабии условием: СССР ни в коей мере не затронет немецких экономических связей с Румынией.

В июле Германия опять проявила недовольство невыполнением СССР своих обязательств по поставкам нефтепродуктов и цветных металлов. Теперь к этому добавилось ее желание увеличить поставки никелевой руды из Финляндии за счет понижения в поставках доли СССР. Немецкие требования имели в виду уменьшение финских поставок в СССР на 25 % с тем, чтобы на долю Германии пришлось 75 %[765]. Через несколько дней этот вопрос был снова поднят в беседе Молотова с Шуленбургом, причем советский нарком крайне нервно реагировал на информацию о прямых переговорах германских представителей с Финляндией[766].