Разумеется, балканские события невозможно оценить вне контекста советско-германских и советско-британских отношений, ибо их общее состояние и направленность во многом определяли политический курс этих стран в Балканском регионе. Можно говорить и об обратном воздействии этих событий на взаимоотношения в указанном треугольнике.

Ситуация на Балканах в то время имела в своем развитии несколько этапов. В начальной фазе во многом она складывалась в русле продолжения прежней политики и взаимосвязей, установившихся здесь в течение довольно продолжительных довоенных лет.

После сентября 1939 г. основное внимание Германии, Советского Союза и англо-французской коалиции было обращено на Центральную, Западную и Восточную Европу. Вокруг Балкан велись обычные традиционные маневры, сопровождаемые попытками европейских держав либо сохранить, либо усилить здесь свое влияние и в Юго-Восточной Европе в целом. Исключение, пожалуй, можно сделать в отношении Турции, где уже осенью 1939 г. шли острые политические дискуссии и столкновения позиций в связи с подписанием договора Англии и Франции с Турцией и советскими попытками повлиять на ход событий.

Если говорить о Советском Союзе, то на протяжении многих лет основное внимание по-прежнему было сосредоточено вокруг проблемы черноморских Проливов, традиционно занимавшей едва ли не главное направление российских внешнеполитических усилий еще с XIX и даже XVIII вв. Соглашения, определившие режим Проливов, принятые на конференции в Лозанне в 1922–1923 гг. и в Монтрё (1936), в целом удовлетворяли Москву. Они как бы ставили заслон на пути через Босфор и Дарданеллы военных судов различных стран в мирное время, снимая угрозу советскому черноморскому бассейну.

Разумеется, основные ключи от Проливов оставались в руках Турции, но главные участники событий, в том числе и Советский Союз внимательно следили за тем, чтобы режим судоходства соблюдался и не нарушался.

Но в течение многих десятилетий XIX столетия Россия не оставляла планов усилить здесь свое влияние, а может быть, и взять Проливы под собственный контроль. Однако установленный в этом регионе режим, предполагавший международный контроль и ответственность, устраивал основные европейские державы, закрепляя некий баланс сил и интересов.

Длительное время опорой России на Балканах были Болгария и Сербия. После окончания Первой мировой войны ситуация изменилась. Державы-победительницы — Англия и Франция — не имели намерений пускать «коммунистическую Россию» на Балканы. И все же идеи так называемой славянской солидарности побуждали московских лидеров продолжать считать Болгарию и созданную после Первой мировой войны Югославию теми странами, где Советский Союз мог рассчитывать на использование своего влияния и прежних традиций. СССР имел пакты о ненападении с Турцией и Болгарией. Он пытался установить дипломатические отношения с Югославией, усиливая контакты с Грецией. Но в целом к началу Второй мировой войны его влияние на Балканах в реальности было не слишком велико. Кремль на этот счет имел скорее большие иллюзии и отголоски прежних представлений, нежели реальные достижения и возможности.