В первой половине 1940 г. Советский Союз подписал договоры о торговле и мореплавании с Болгарией, Югославией и Венгрией[902]. Сами по себе они не имели сколько-нибудь заметного значения, но для советских лидеров означали, что СССР продолжает укреплять отношения с Балканскими странами на двусторонней основе. Особенно в этой связи в Москве выражали удовлетворение договором с Югославией, поскольку с ней у Советского Союза не было до этого дипломатических отношений. Торговый договор как бы послужил сигналом и преддверием к их установлению.
И действительно, через полтора месяца последовал обмен письмами между советским полпредом в Турции А. В. Терентьевым и послом Югославии в Турции И. Шумянковичем, в котором оба информировали друг друга, что и югославское и советское правительства приняли решение об установлении нормальных дипломатических отношений между Югославией и Советским Союзом[903].
Летом 1940 г. Москва приступила к осуществлению своих планов в отношении Бессарабии. В течение длительного времени Бессарабия после окончания Первой мировой войны входила в состав Румынии. Как известно, СССР никогда не признавал этот факт, считая, что Румыния захватила территорию, принадлежащую России.
Согласно договоренностям между СССР и Германией о взаимных консультациях, Молотов в Москве и советский посол в Берлине уведомили немецкое руководство о начале акции в отношении Бессарабии[904]. В Германии в принципе были готовы к этому (в этот момент завершался разгром Франции) и не препятствовали советским действиям и в Прибалтике и в Бессарабии[905].
Известно, что немецкие представители в Бухаресте «подготовили» румын и настойчиво рекомендовали им принять советские требования[906]. Как указывалось ранее, единственная сложность состояла в том, что советские лидеры решили добавить к претензиям на Бессарабию также и район Северной Буковины, что не было предусмотрено советско-германским протоколом. Немцы сначала пытались оспорить это, но очень быстро решили не протестовать. Хотя в дальнейшем, в том числе во время переговоров Молотова в Берлине и Гитлер и Риббентроп напоминали, что Германия проявила великодушие и согласилась с советским требованием, невзирая на то что оно было для нее совсем неожиданным[907].
Аналогично с Германией столь же благожелательную к СССР позицию заняла Италия. 27 июля Чиано сообщил советскому правительству, что Италия также посоветовала Румынии принять советские предложения[908].
Говоря об этих событиях, следует отметить, что официальное заявление советского правительства румынским властям было составлено в жестком стиле. В Москве было, конечно, известно, что после рекомендаций Германии и Италии правительство Румынии примет советские требования. В этих условиях такой тон заявления был неуместен и явно не шел на пользу отношениям СССР с Румынией. Советская пресса писала о «насильственном отторжении Бессарабии, о том, что румынам дается один — два дня и что СССР не допустит разрушения предприятий и железных дорог, аэродромов» и т. п. Попытки румынских властей попросить небольшую отсрочку для решения технических вопросов были отклонены правительством СССР[909].