Информируя советского посла в США Уманского о состоянии англо-советских отношений, Молотов писал, что в них преобладали главным образом вопросы, связанные с Прибалтикой и с торговыми переговорами. Речь шла прежде всего о судьбе золота Прибалтийских стран и его передаче госбанку Советского Союза. Сообщалось также о том, что Англией было задержано 39 латвийских и эстонских судов. Из бесед с английскими представителями становится все более очевидным, что все мероприятия в отношении СССР английское правительство согласовывает с Вашингтоном[1003].

В феврале 1941 г. английское правительство предпринимает новую инициативу. Встречаясь с Вышинским, посол Криппс сообщил, что глава британской дипломатии А. Иден направляется с визитом в Анкару. В этой связи Криппс хотел бы узнать «мнение Сталина о желательности и возможности встречи Идена» с ним, что могло бы способствовать улучшению англосоветских отношений[1004].

Таким образом, британское правительство снова зондировало возможности улучшения англо-советских отношений. Несомненно, это было связано в том числе и с тем, что Германия усиливала продвижение на Балканы. Кроме того, и политическая информация и данные британской разведки свидетельствовали о том, что во время визита Молотова в Берлин не было заключено никаких новых советско-германских соглашений, напротив, противоречия между двумя странами явно усиливались.

В архиве Великобритании (Public Record Office) имеется специальная подборка донесений из различных стран, относящихся к рассматриваемому периоду, в которых говорится о растущей напряженности между Германией и Советским Союзом и о возможном столкновении между ними. Количество сообщений такого рода резко возросло начиная с января 1941 г. 3 января военному атташе в Москве была направлена телеграмма из Лондона, в которой говорилось о нарастающей враждебности Германии в отношении СССР[1005]. В январских телеграммах от ряда других британских дипломатов прямо говорилось, что, судя по неофициальным источникам, готовится германская атака на Россию[1006]. В Будапеште также росли слухи о напряженности, о том, что румыны надеются с помощью Германии вернуть себе Бессарабию[1007].

В те дни Вышинский сообщил Криппсу: по мнению советского правительства, «сейчас еще не настало время для решения больших вопросов путем встречи с руководителями СССР», тем более, что встреча Идена со Сталиным политически не подготовлена. Криппс уловил определенные нюансы в советском ответе. Он тотчас же отреагировал на слова Вышинского о том, что время еще не настало — такая постановка вопроса может говорить, что такое время может наступить в будущем. Вышинский ответил: «Наступление такого времени в будущем не исключено, но в будущее заглядывать трудно»[1008].